Биляр

Билярское городище

Билярское городище на карте современной Республики Татарстан

Биля́р (др.-рус. Билир, тат. Биләр, Bilär, чуваш. Пӳлер) — средневековый город в Волжской Булгарии (X-XIII век).

Общие сведения

Биляр располагался в центре Западного Закамья на левом берегу реки Малый Черемшан правого притока реки Большой Черемшан, впадающей в Волгу (современный Алексеевский район Республики Татарстан).

В русских исторических хрониках город начинает упоминаться с 1164 года (Лаврентьевская летопись) под названием Великий Город. С XII века являлся столицей Волжской Булгарии. Последнее упоминание о Великом городе относится к 1236 году, когда во время монгольского нашествия город был разграблен и сожжён.

Археологические остатки города — Билярское городище, расположены на юго-восточной окраине села Билярск (включая и его юго-восточную половину). Билярское городище входит в состав Билярского государственного историко-археологического и природного музея-заповедника.

Археологические исследования Билярского городища

Билярское городище, как историко-археологический памятник начало привлекать внимание ещё в XVIII в.

Первый план городища и его описание было составлено Н. П. Рычковым. Наиболее полное обследование Билярского городища и археологических памятников в его окрестностях было проведено В. А. Казариновым в 1881 году. Он провел изучение развалин и некоторые булгарские памятники, зафиксировал развалины других сооружений, расположение отдельных районов. Первые научные раскопки во внутреннем городе в 1915-16 начали П. А. Пономарев и М. Г. Худяков по заданию Общества археологии, истории и этнографии, но они к сожалению не были закончены. Следующая попытка была предпринята только в 1928 А. С. Башкировым.

Стационарные исследования начались только с 1967 года экспедицией ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова КФАН СССР и КГУ, под руководством А. Х. Халикова, затем Ф. Ш. Хузина и др.

Описание Билярского городища

Городище расположено на ровном плато, понижающемся в направлении реки Малый Черемшан. Поверхность городища пересекают две речки — Билярка и Елшанка (обе — левые притоки реки Малый Черемшан). Городище имеет подквадратную форму, ориентированную углами по сторонам света и состоит из четырёх концентрически вписанных друг в друга частей: цитадели, внутреннего города, внешнего города, посада.

Цитадель, расположенная в центре внутреннего города, была огорожена деревянной стеной толщиной до 10 м и занимала площадь прямоугольной формы, имеющую размер около 200 000 м².

Внутренний город имел подквадратную форму. Его площадь, вместе с укреплениями достигала 1 306 000 м² (без укреплений — 1 160 000 м².). Укрепления внутреннего города состояли из двух линий валов с дополнительными деревянными сооружениями сверху. Протяженность основной линии валов составляет 4800 м. Дополнительная линия валов, недостроенная на некоторых участках, имеет протяженность 5400 м. При строительстве укреплений были использованы в качестве рвов русла речек: Билярки — с юго-западной стороны, Елшанки — с северо-восточной стороны.

Внешний город был окружен тремя линиями валов и рвов. Особенно хорошо они сохранились в восточной части городища. Протяженность внутренней линии валов составляет около 9125 м. Протяженность средней линии валов составляет около 9400 м. Протяженность внешней линии валов составляет около 10200 м. Площадь внешнего города с укреплениями составляет 4 896 000 м². (без укреплений — 3 741 000 м².).

Посад расположен вокруг городища. С северо-западной и юго-западной сторон перемежается пригородными кладбищами (Билярские могильники I, III, V).

Общая площадь Билярского городища вместе с укреплениями составляет 6 202 000 м². (без укреплений — 4 901 000 м².).

С учетом посада площадь комплекса составляет около 8 000 000 м², что позволяет относить его к крупнейшим городам средневекового мира.

Существуют различные оценки численности жителей городища, вплоть до 100 тыс. человек.

Основные объекты Билярского городища

Билярский комплекс мечети

Расположен в пределах цитадели. О существовании остатков древней мечети в данном месте известно издавна. Об остатках минарета и портала писал ещё историк В. Н. Татищев. Застал остатки стен, колонн и минарета, сложенного из красного кирпича смешанного с камнем и Н. П. Рычков, посетивший Билярск в 1769. В середине XIX века территория начала распахиваться местными жителями и в 1915 году П. А. Пономарёв и М. Г. Худяков мечети уже не застали — раскопки вскрыли лишь следы фундамента, выложенного из белого камня. В 1971 г. начались полные научные раскопки комплекса по руководством А. Х. Халикова. Со следующего года началось их обследование. С 1976, параллельно с обследованием, началась научная консервация всего комплекса, которая была завершена в 1981.

Здание мечети состоит из двух частей — деревянной и каменной. Первоначально (в период основания города) была построена деревянная часть. Она имела прямоугольную форму (44,5-48×30-32 м) и была вытянута входом на северо-восток, а михрабной нишей на юго-запад к Мекке. Археологами обнаружены следы былой конструкции, фундамента стен, пола и несущих столбов перекрытия — более 650 ям глубиной 0,5-1,5 м и диаметром в 0,5-0,8 м (в некоторых зафиксированы остатки сгнивших деревянных столбов), расположенные в определенном порядке. В середине деревянной части мечети (ближе к юго-западному краю) обнаружена яма подквадратной формы, служившая котлованом водоприемного сооружения, что позволяет предполагать, что в этой части здания существовал открытый дворик.

Каменная часть была пристроена в середине X в., с юго-восточной стороны деревянной части здания. Эта часть, от которой сохранились остатки фундамента в виде известково-щебенистых полос, имела подпрямоугольную форму (41-42×26 м), стены шириной до 1 м, и было сориентировано по сторонам света аналогично деревянной части. Очевидно, что каменная часть мечети представляла собой большой просторный зал с поддерживающими перекрытие колоннами — во внутренней части площади здания прослежены четкие котлованы подквадратной формы (2×2 м) и глубиной 1-1,5 м от 24 колонн. Колонны были расположены симметрично в 6 рядов по 4 колонны в каждом, причем ряды были связаны между собой ленточными фундаментами шириной 1-1,2 м и глубиной до 0,5 м. С наружной стороны юго-восточной стены имеются прямоугольные выступы (1,7×1,4 м) оснований 6 боковых контрфорсов, являющихся продолжением поперечных ленточных фундаментов. На внутренней стороне юго-западной стены обнаружены следы михрабной ниши, имеющей ширину 2,75 м.

Обе сомкнутые вместе части функционировали одновременно. Общая внутренняя площадь строений составляла не менее 2000 м², что позволяет рассматривать билярскую мечеть как одно из крупнейших средневековых зданий в Восточной Европе.

С северо-восточной стороны на расстоянии 1,2-1,5 м исследователями был обнаружен котлован минарета. Он имел прямоугольную форму (9×8 м) и был углублен на 3 м от древнего уровня. Котлован был заполнен рваным белым камнем, среди которого встречались и отдельные архитектурные детали. Дно котлована было утрамбовано и на его поверхности были обнаружены систематично расположенные ямки (расстояние 0,4-0,5 м, диаметр 0,15-0,2 м) от дубовых свай, которые были в среднем углублены на 1 м.

В первой половине X века возле мечети возник некрополь (IV Билярский могильник). Исследования выявили ряд необычных черт его, как то — расположение в центральной части города, специальные погребальные сооружения и парные захоронение, что говорит о том, что там были похоронены представители знати.

К комплексу мечети относится также и так называемый «дом феодала» — здание выявленное раскопками 1971—1973 гг.

Билярский дом феодала

Расположен в центре городища, в пределах «цитадели» и входит в комплекс соборной мечети. На наличие следов здания указал в 1915 г. П. А. Пономарёв. Полное изучение кирпичного здания проведено в 1971—1973 гг. в ходе раскопок под руководством А. Х. Халикова. Сохранилось на уровне фундамента и оснований стен. Фундамент углублен в котлован на 1,2-1,3 м. Стены «дома феодала» сложены из стандартных полусырцовых и обожженных кирпичей квадратной формы (26×26×5 см) и достигают толщины 1-1,2 м. Кирпичи скреплялись илисто-глинистым раствором с небольшой примесью извести или алебастра. Основная часть здания имела подквадратую форму (11×11 м), ориентированную по сторонам света, и разделялась внутренней мощной (толщина стен опоры до 1,2 м) перегородкой на четыре равные подквадратные комнаты средней площадью около 16 м² каждая, соединенными друг с другом переходами. Наличие мощной внутренней перегородки позволяет предполагать наличие второго этажа с куполообразным перекрытием. Комнаты нижнего этажа были неоднократно оштукатурены, а ближе к полу облицованы известковыми плитками. Здание имело кирпичный пол толщиной в два кирпича (10-11 см) покрытый сверху известково-цементным раствором толщиной 5-6 см.

Вход в здание располагался с юго-восточной стороны и имел два проёма. Вход, очевидно, обрамляла П-образная арка — на расстоянии 1,2 м и 2,1 м от углов здания раскопки выявили наличие полуколонн-пилястров. Пилястры имели прямоугольное основание (1×0,8 м) и уступчато переходили в полуколонны. Перед входом обнаружены следы фундамента крыльца. От крыльца в сторону мечети вела мостовая выложенная из обломков кирпичей и камней.

Юго-западная стена здания у западного угла расширяется в виде выступа. На небольшом расстоянии до начала выступа в стене прослеживается наличие проёма шириной 0,9 м. В районе проёма исследователями выявлены ямы диаметром 30-40 см. По поводу происхождения ям, мнения исследователей разделились. А. Х. Халиков считал, что эти ямы остались от столбов, на которых покоилась балконная терраса второго этажа. С. С. Айдаров и Ф. М. Забирова объясняют происхождение этой серии ям возможным наличием крытой галереи, которая связывало здание с деревянной частью соборной мечети.

Северо-западная стена здания имела сложную конструкцию. Выявлено наличие пристроя криволинейной формы с тонкими стенами (0,5 м) — двух помещений с округленными стенами, где располагался вход на второй этаж и печь связанная с разветвленной системой подпольного отопления здания. Общая печь находилась в северо-западном углу. Основание печи было углублено в пол на 1,2 м, она имела прямоугольную форму (2,5×2 м) и состояла из двух камер — топочной (0,8×0,6 м) и жаронакопительной (1,5×0,9 м). От жаронакопительной камеры отходили два дымоходных канала шириной 35-45 см и достигающих в длину 9 м. От каналов отходили разветвления системы отопления, расположенные как под полом первого этажа, так и ведущие на верхний этаж. Общая протяженность разветвлений системы отопления достигала около 300 м.

Хуже всего сохранилась северо-восточная стена здания. Тем не менее, в этой стене установлено наличие дверного проёма, который выходил в кухонную постройку. Размер пристройки — 3,6×3 м. В пристройке обнаружены две печи (кирпичная печь и каменная печь-жаровня) и колодец.

При раскопках внутренней части здания обнаружены глиняная и стеклянная посуда, украшения из стекла и цветного металла, предметы быта выполненные из железа. Вероятно в этом здании жил служитель мечети. Тем не менее, Э. Д. Зиливинская делает предположение о том, что здание может являться общественной баней.

Предполагается, что здание было построено одновременно со строительством каменной части мечети во второй половине X века. Здание было разрушено в 1236 г. — под развалами стен здания обнаружены остатки человеческих костяков.

Билярский «Караван-сарай»

Расположен за пределами внутреннего города Биляра, за южным его углом, недалеко от восточных ворот. Данное место было, известно местным жителям в XIX-нач. XX вв. как «форт», так как оно было обнесено дополнительной системой укреплений. Остатки большого кирпичного здания были отмечены здесь ещё в 1881 г. В. А. Казариновым. В 1928 г. здание было частично вскрыто А. С. Башкировым. Исследовано в 1969—1972 гг. Билярской экспедицией. Были выявлены остатки стен и фундамента кирпичного здания, яма колодца, двор, вымощенный кирпичом, часть укреплений в виде частокола, и, более поздних, вала и рва, окружавших постройку.

Билярская «баня»

Остатки кирпичного здания расположены в северной части цитадели и в 180—200 метрах к северу от комплекса мечети. Выявлены аэрофотосъемками в 1973. Исследованы в 1979—1981 гг. Здание, имеющее систему подпольного отопления, было построено из стандартного булгарского кирпича (26 x 26 x 4,5-5,5 см), имело подквадратную форму (10,4 x 11,6 м), ориентированную по сторонам света. Стратиграфические данные позволяют заключить, что здание было построено не ранее XI века и состояло из двух частей.

Билярский колодец № 1

Колодец расположен между комплексом мечети и «Домом феодала». Функционировал в XII веке. Был частично открыт и расчищен П. А. Пономарёвым и М. Г. Худяковым во время экспедиции 1915 г. Доскональное исследование проведено экспедицией под руководством А. Х. Халикова в 1972 г. Позднее, в 1973—1974 гг колодец был отреставрирован и подвергнут консервации.

Гончарный квартал

Выявлен в 1968 г. раскопки производились в 1972, 1974, 1980, 1981 гг. Расположен во внешнем городе. С запада ограничен р. Биляркой, с севера — внутренним валом городища, с востока — старой дорогой, с юга разделен на две части небольшим оврагом. Площадь района ~ 80000-100000 м². Квартал расположен с учетом розы ветров, рядом с месторождениями необходимого сырья (гончарные глины, песок). Раскопками выявлены разнообразные конструкций горнов. Использование для их строительства специального набора кирпичей, расположение мастерских отдельно от жилищ, большая площадь квартала свидетельствуют о высоком уровне гончарного дела в Биляре..

Алхимическая мастерская

Алхимическая мастерская Биляра, открытая экспедицией археологов Казанского Университета, является старейшей из найденных в Европе.

Этапы развития Биляра

В истории развития города можно выделить два этапа (по времени формирования культурного слоя). Первый этап — начало X — первая половина XI в. Это время накопления нижнего горизонта культурного слоя. Второй этап — вторая половина XI — первая треть XII в. Это время накопления верхнего горизонта культурного слоя.

начало X — первая половина XI в.

Начало основания города датируют X веком. Уже в период своего возникновения город занимал площадь порядка 600 га. С самого начала город имел двухчастную структуру — внешний и внутренний город. Продолжительное время поселение сильно разрасталось, достигнув во времена расцвета внушительных размеров. Развитие города осуществлялось главным образом за счёт уплотнения внутренней застройки, а не расширения территории. В Биляре пересекались торговые пути из Руси и Прибалтики, Западной Европы и Скандинавии, Средней Азии и Персии, Индии и Китая, Византии и Кавказа.

вторая половина XI — первая треть XIII в.

Наибольшего расцвета Биляр достиг к началу XIII века. В то время помещения каменных и кирпичных зданиях подогревались подпольной системой отопления, а также широко применяли стекло, которое использовали в качестве окон. В результате западных походов монголов город пал в 1236 году и более не восстанавливался. Об этом событии в Лаврентьевской летописи сообщается:

«В лето 6744 [1236 г.] …приидоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татарии и взяша Татарове на Болгарскую землю и взяша славныи Великий град Болгарскыи и избиша оружьем от старца и до уного и до сущаго младенца и взяша товара множество, а город ихъ пожгоша огнемъ и всю землю их ихъ поплениша».

Предпринимались попытки основать новое поселение на другом месте — Балынгузское городище, Билярское III селище. Последнее известно как послемонгольский Биляр.

Литература

• Исследования Великого города. — М., «Наука», 1976. — 264с. [Билярское городище].

Отрывок, характеризующий Биляр

«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.