Бипак

Бипа́к — технический приём в кинематографе, предусматривающий использования для съёмки двух киноплёнок, заряжаемых в киносъёмочный аппарат одновременно. Термин «бипак» также относится к комплекту из двух киноплёнок, используемому в этой технике. Бипак применялся в плёночном кинематографе для комбинированных съёмок и в первых технологиях цветного кинематографа, таких как «Синеколор» и «Техниколор».

Технология

Для съёмки способом бипак две негативные киноплёнки, отличающиеся друг от друга степенью сенсибилизации, заряжаются в киносъёмочный аппарат эмульсионными слоями друг к другу. В отечественной терминологии 1930-х годов ближайшая к объективу плёнка называлась «фронт-фильм» (нем. Front film), а плёнка, располагающаяся дальше — «рюк-фильм» (нем. Rück film).

Особенной популярностью бипак пользовался до появления цветных многослойных киноплёнок для съёмки в цвете. Специально для цветных процессов был изобретён фильмовый канал специальной конструкции, позволяющий прохождение двух киноплёнок. Для точного цветоделения на эмульсию несенсибилизированного фронт-фильма наносился оранжевый или жёлтый фильтрующий слой, растворявшийся в процессе лабораторной обработки. Благодаря фильтру на панхроматический рюк-фильм действовал только красный свет. В результате получались два цветоделённых негатива, один из которых, получившийся из фронт-фильма, нёс информацию о синей или сине-зелёной составляющей изображения, а другой — о красной или оранжевой. Крупные производители специально для цветных съёмок выпускали комплекты из двух киноплёнок, предназначенные для использования в технике бипак. Наиболее распространённые из них:

• «Agfa Bipack» — разработана в 1930 году и состоит из ортохроматического фронт-фильма и панхроматического рюк-фильма;
• «Rainbow Negative» — разработка DuPont 1931 года, состоящая из таких же компонентов, отличающихся цветом фильтрующего красителя фронт-фильма;
• «Gevaert Bipack» — бельгийский комплект, не имеющий фильтрующего красителя фронт-фильма, что повышало резкость;
• «Orthochromatic & Panchromatic Bipack» — комплект компании Kodak 1931 года;

Приведённый список комплектов использовался для съёмки по двухцветным технологиям с цветовой парой сине-зелёный — красно-оранжевый. В трёхплёночной системе «Техниколор» также использовался бипак совместно с третьей киноплёнкой, отдельно регистрировавшей зелёный цвет. Устройство такого бипака ничем не отличалось от классического с небольшой разницей в цвете фильтрующего красителя. Для цветной съёмки по методу бипак пригодны киносъёмочные аппараты, оснащённые специальными счетверёнными кассетами, вмещающими две киноплёнки.

Первые советские двухцветные технологии цветного кино разрабатывались с февраля 1931 года в лаборатории цветных изображений НИКФИ под руководством Н. Агокаса, Ф. Проворова и П. Мершина. Окончательная доработка процесса проводилась во время съёмок первых цветных фильмов «Карнавал цветов» и «Груня Корнакова». Использованные технологии были аналогичны «Синеколору» и основаны на импортных комплектах «Agfa Bipack». Для съёмок использовались киносъёмочные аппараты «Белл-Хауэлл» (англ. Bell&Howell) и специально приспособленные для съёмки на две киноплёнки камеры «Дебри́» (фр. Debrie). Впоследствии были разработаны отечественные киносъёмочные аппараты, пригодные для съёмки методом бипак: это были камеры серий КСМ, КСК, серия аппаратов для комбинированных и прецизионных съёмок ПСК. Однако, двухцветные технологии на тот момент устарели, и двухплёночный метод использовался для съёмки второй экспозиции «блуждающей маски».

Недостатки

Съёмка на две киноплёнки кроме определённых удобств была сопряжена с повышенной опасностью образования «салата» в лентопротяжном механизме камеры, поскольку ход двух плёнок в тракте значительно сложнее, чем одной. Кроме того, резкость изображения, получаемого методом бипак, была ниже, чем на обычной киноплёнке. Свет достигал эмульсий обеих плёнок, проходя через подложку фронт-фильма, что снижало разрешающую способность. До эмульсии рюк-фильма свет «добирался» через все слои фронт-фильма, включая фильтровый. Поэтому, светочувствительность панхроматической плёнки подбиралась более высокой, чем ортохроматической, чтобы получать цветоделённые негативы одинаковой плотности. Тиражирование чёрно-белых фильмокопий двухцветных фильмов происходило с «синего» негатива, получаемого из фронт-фильма, как наиболее резкого. С изобретением цветных многослойных киноплёнок бипак вышел из употребления в цветном кино и применялся только при комбинированных съёмках.

Советские двухцветные фильмы

Начиная с 1935 года методом бипак в СССР были созданы несколько цветных кинофильмов различных жанров:

• «Сказка о весёлом пастухе» (мультфильм, 1935)
• «Стрекоза и муравей» (мультфильм, 1936)
• «Жук в зоопарке» (мультфильм, 1936)
• «Зазнавшийся цыплёнок» (мультфильм, 1936)
• «Груня Корнакова» (полнометражный, 1936)
• «Артек» (документальный, 1937)
• «Дом счастливых» (документальный, 1937)
• «Похождение медвежонка» (игровой, 1937)
• «Цветущая молодость» (документальный, 1938)
• «Весёлые артисты» (игровой, 1938)
• «Глядя на луч полярного заката» (игровой, 1938)
• «Хабанера» (игровой, 1938)
• «Памятники эпохи Тимура» (научно-популярный, 1938)
• «Регистан» (научно-популярный, 1938)
• «Сорочинская ярмарка» (игровой, 1939)
• «Молодость идёт» (документальный, 1939)
• «Конёк-горбунок» (фильм-сказка, 1941)
• «Майская ночь» (игровой, 1941)
• «Город Бухара» (научно-популярный, 1941)

См. также

• Cinecolor
• Дипо-фильм
• Блуждающая маска

Литература

• И. Б. Гордийчук, В. Г. Пелль. Раздел II. Киносъёмочные аппараты // Справочник кинооператора / Н. Н. Жердецкая. — М.: «Искусство», 1979. — С. 68—142. — 440 с.

• Б. Коноплёв. Цех комбинированных съемок // «Основы фильмопроизводства». — 2-е изд. — М.: «Искусство», 1975. — С. 326. — 448 с.

• Николай Майоров [mediavision-mag.ru/uploads/06%202012/70-74_6%202012.pdf Вторая жизнь «Карнавала цветов»] (рус.) // MediaVision : журнал. — 2012. — № 8. — С. 70—74.

• Николай Майоров [www.kinozapiski.ru/data/home/articles/attache/196-209.pdf Цвет советского кино] (рус.) // «Киноведческие записки» : журнал. — 2011. — № 98. — С. 196—209. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0235-8212&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0235-8212].

• Дмитрий Масуренков [rus.625-net.ru/cinema/2007/05/history.htm Киноаппараты для цветных съёмок] (рус.) // «Техника и технологии кино» : журнал. — 2007.

• С. А. Саломатин, И. Б. Артишевская, О. Ф. Гребенников. 3. Специальные киносъёмочные аппараты // Профессиональная киносъёмочная аппаратура / Т. Г. Филатова. — 1-е изд. — Л.: Машиностроение, 1990. — С. 163—239. — 288 с. — ISBN 5-217-00900-4.

Ссылки

•  [youtube.com/watch?v=OtfHSuL4VNo Восстановленный фрагмент цветного фильма «Сорочинская ярмарка», снятого методом бипак]

Отрывок, характеризующий Бипак

– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.