Бирд, Мэри

Мэри Бирд
англ. Mary Beard
Род деятельности:	исследователь античности
Дата рождения:	1 января 1955(1955-01-01) (69 лет)
Место рождения:	Шропшир
Гражданство:	Англия Англия

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Мэри Бирд (англ. Winifred Mary Beard; р. 01.01.1955, Шропшир, Англия) — английская антиковед, кембриджский профессор (с 2004 года). Также является редактором раздела антиковедения в «The Times Literary Supplement» (литературное приложение «The Times»), автор блога «[timesonline.typepad.com/dons_life A Don’s Life]», который публикуется как постоянная колонка в «The Times». Её частые выступления для средств массовой информации, а иногда и спорные публичные заявления, принесли ей известность и звание «самого известного антиковеда Англии».

Ранние годы и образование

Мэри Бирд, единственный ребёнок в семье, родилась 1 января 1955 года в Мач-Венлоке, Шропшир. Её отец, Рой Витбред Бирд работал архитектором в Шрусбери. Мать Эмили Джойс Бирд была увлеченным чтецом. Мэри Бирд училась в Direct grant grammar school. Летом она принимала участие в археологических раскопках — сначала чтобы заработать деньги для отдыха, но позже неожиданно начала интересоваться изучением античности.

В возрасте 18 лет Мэри Бирд прошла собеседование в Ньюнхем-колледже, Кембридж, а также успешно сдала обязательный экзамен. Кроме того, она хотела поступать в Королевский колледж в Кембридже, но отказалась от замысла, когда оказалось, что этот колледж не предоставляет стипендий женщинам. Учась на первом курсе, Бирд чувствовала пренебрежительное отношение мужчин к академическому потенциалу женщин, и это только укрепляло её решимость добиться успеха. Она также стала сторонницей феминистских взглядов, которые играли важную роль в её дальнейшей жизни. Наконец Бирд получила степень магистра в Ньюнхеме и осталась в Кембридже для получения степени PhD.

Карьера

В период с 1979 по 1983 год Мэри Бирд преподавала античное искусство в Королевском колледже Лондона. Она вернулась в Кембридж в 1984 году в качестве научного сотрудника Ньюнхем-колледжа и стала единственной женщиной-преподавателем факультета антиковедения. Труд «Rome in the Late Republic», которую она написала в соавторстве с Кембриджским антиковедом Майклом Кроуфордом, была опубликована в том же году. В 1985 году Бирд вышла замуж за Робина Кормака Синклера. В 1985 родила дочь, а в 1987 году — сына. В 1992 году она стала редактором раздела антиковедения в «The Times Literary Supplement».

Вскоре после террористической атаки 11 сентября 2001 г. на Всемирный торговый центр в США она оказалась в числе авторов, которым издатели «London Review of Books» предложили написать несколько статей. Она выразила мысли, которые стали очень популярными под обобщенным названием «On the Justice of Roosting Chickens» («Аргументы в защиту наседок»), по книге Варда Черчилля «On the Justice of Roosting Chickens: Reflections on the Consequences of US Imperial Arrogance and Criminality». В ноябре 2007 года Мэри Бирд признала, что враждебность к этим комментариям все ещё не улеглась, хотя она считает, что подала стандартную точку зрения: терроризм был связан с американской внешней политикой.

С 2004 года профессор антиковедения в Кембридже. В 2008/2009 г. приглашённый профессор имени Сейдера в Калифорнийском университете в Беркли, где читала серию лекций «Roman Laughter» .

Награды

• Орден Британской империи (2013)
• Премия Национального круга книжных критиков (2013)
• Премия принцессы Астурийской (2016)

Основные работы

• Rome in the Late Republic (with Michael Crawford, 1985, revised 1999); ISBN 0-7156-2928-X
• The Good Working Mother’s Guide (1989); ISBN 0-7156-2278-1
• Pagan Priests: Religion and Power in the Ancient World (as editor with John North, 1990); ISBN 0-7156-2206-4
• Classics: A Very Short Introduction (with John Henderson, 1995); ISBN 0-19-285313-9
• Religions of Rome (with John North and Simon Price, 1998); ISBN 0-521-30401-6 (vol. 1), ISBN 0-521-45015-2 (vol. 2)
• The Invention of Jane Harrison (Harvard University Press, 2000); ISBN 0-674-00212-1
• Classical Art from Greece to Rome (with John Henderson, 2001); ISBN 0-19-284237-4
• The Parthenon (Harvard University Press, 2002); ISBN 1-86197-292-X
• The Colosseum (with Keith Hopkins, Harvard University Press, 2005); ISBN 1-86197-407-8
• The Roman Triumph (Harvard University Press, 2007); ISBN 0-674-02613-6
• Pompeii: The Life of a Roman Town (2008); ISBN 1-86197-516-3 (U.S. title: The Fires of Vesuvius: Pompeii Lost and Found; Harvard University Press)

Источники

• [www.debretts.com/people/biographies/search/results/24440/(Winifred)%20Mary+BEARD.aspx Debrett’s biodata]
• Paul Laity. [books.guardian.co.uk/departments/classics/story/0,,2208457,00.html The dangerous don] (interview), The Guardian (10 November 2007). Проверено 16 июля 2008.
• Robert McCrum [www.guardian.co.uk/books/2008/aug/24/classics «Up Pompeii with the roguish don»,] The Observer, 24 August 2008.
• [www.credoreference.com/entry/7696274 BEARD, Prof (Winifred) Mary] (subscription required). Debrett's People of Today (2008). Проверено 16 июля 2008. [www.webcitation.org/67wJVoJAX Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
• Mary Beard. [www.lrb.co.uk/v23/n19/mult01_.html 11 September], London Review of Books (4 October 2001). Проверено 16 июля 2008.
• [www.newn.cam.ac.uk/seniormembers/mb127.shtml Mary Beard’s webpage at Newnham College]
• [timesonline.typepad.com/dons_life/ Mary Beard’s blog] at The New York Review of Books
• [www.nybooks.com/podcasts/ Mary Beard interview] podcast from The New York Review of Books
• [worldcat.org/identities/lccn-n84-198685 Works by or about Mary Beard] in libraries (WorldCat catalog)
• [www.nybooks.com/authors/12934 Beard article archive] from The New York Review of Books'

Отрывок, характеризующий Бирд, Мэри

«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.