Бирман, Наум Борисович
Поделись знанием:
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
| Наум Бирман | |
 | |
| Имя при рождении: |
Наум Борисович Бирман |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
19 сентября 1989 (65 лет) |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Награды: |
|
Нау́м Бори́сович Би́рман (19 мая 1924, Ленинград, — 19 сентября 1989, Ленинград) — советский и российский режиссёр театра и кино, сценарист.
Содержание
Биография
Наум Бирман в 1951 году окончил актёрский фактультет Ленинградского театрального института им. А. Н. Островского, класс Б. В. Зона[1], а в 1955 году — режиссёрский факультет того же института[2].
С 1956 года был актёром и режиссёром Театра им. В. Ф. Комиссаржевской и других театров; ставил спектакли в Театре миниатюр Аркадия Райкина.
С 1965 года — режиссёр киностудии Ленфильм.
Похоронен на кладбище в Комарово.
Награды и премии
- орден Дружбы народов (22.08.1986)
- медаль «За боевые заслуги» (20.11.1944)
- другие медали
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Фильмография
Режиссёрские работы
- 1965 — Авария
- 1967 — Хроника пикирующего бомбардировщика[3]
- 1970 — Волшебная сила искусства
- 1972 — Учитель пения
- 1973 — Я служу на границе
- 1975 — Шаг навстречу
- 1979 — Трое в лодке, не считая собаки
- 1979 — След на земле
- 1980 — Мы смерти смотрели в лицо
- 1983 — Магия чёрная и белая
- 1986 — Воскресный папа
- 1989 — Сирано де Бержерак
Написал сценарии
Напишите отзыв о статье "Бирман, Наум Борисович"
Примечания
- ↑ Выпускники института. 1951 г. Актерский факультет, класс профессора Б. В. Зона // Записки о театре. — Л. — М.: «Искусство», 1958. — С. 248.
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/1655/%D0%91%D0%98%D0%A0%D0%9C%D0%90%D0%9D Бирман Наум Борисович]. Энциклопедия кино (2010). Проверено 17 марта 2013. [www.webcitation.org/6FHPo5c7s Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ Мирон Черненко. [chernenko.org/042.shtml «...И лично Отечеству нужен»] // «Искусство кино», 1968, № 8.
Ссылки
- Наум Бирман (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Бирман, Наум Борисович
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 19 мая
- Родившиеся в 1924 году
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 19 сентября
- Умершие в 1989 году
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры СССР
- Кинорежиссёры России
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы СССР
- Сценаристы России
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Награждённые медалью «За боевые заслуги»
- Фильмы Наума Бирмана
- Бирман
- Персоналии:Театр им. В. Ф. Комиссаржевской
- Актёры киностудии «Ленфильм»
- Выпускники Санкт-Петербургской академии театрального искусства
- Похороненные на Комаровском кладбище
