Бирн, Александра
Александра Бирн | |
Alexandra Byrne | |
Имя при рождении: |
Александра Бирн |
---|---|
Дата рождения: | |
Гражданство: | |
Профессия: |
художник по костюмам |
Карьера: |
1990 — н. в. |
Александра Бирн (англ. Alexandra Byrne) — американская художница по костюмам, лауреат премий «Оскар» и BAFTA.
Биография
Александра Бирн родилась в 1962 году. Она начала работать художником по костюмам, сначала на Бродвее и в 1990 году была номинирована на премию «Тони» за Лучший дизайн костюмов за «Некоторые американцы за рубежом». В 1993 году она работала художником по костюмам для телесериала «Будда из пригорода» по роману Ханифа Курейши и был впервые номинирована на премию BAFTA.
В 1996 году фильм «Гамлет», для которого она разрабатывала костюмы, был номинирован на на премию «Оскар» за лучший дизайн костюмов и на премию BAFTA за лучший дизайн костюмов.
В 1998 фильм «Елизавета», для которого она разрабатывала костюмы, был номинирован на на премию «Оскар» за лучший дизайн костюмов и на премию BAFTA за лучший дизайн костюмов. Он также выиграл премию «Спутниковая награда» за лучший дизайн костюмов.
В 2004 году фильм «Призрак Оперы», для которого она разрабатывала костюмы, был номинирован на премии «Спутниковая награда» за лучший дизайн костюмов и «Сатурн» за Лучшие костюмы. Фильм «Волшебная страна», для которого она разрабатывала костюмы, был номинирован на на премию «Оскар» за лучший дизайн костюмов и на премию BAFTA за лучший дизайн костюмов.
В 2007 году фильм «Золотой век» наконец принёс ей «Оскара», он также был номинирован на премию BAFTA и выиграл премию «Спутниковая награда» за лучший дизайн костюмов.
Она замужем за британским актёром Саймоном Шепердом и у них есть четверо детей.
Фильмография
Награды и номинации
Номинации
- «Оскар»
- 1996 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Гамлет»
- 1998 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Елизавета»
- 2004 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Волшебная страна»
- BAFTA
- 1996 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Гамлет»
- 1998 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Елизавета»
- 2004 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Волшебная страна»
- 2007 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Золотой век»
- «Тони»
- 1990 — Лучший дизайн костюмов за «Некоторые американцы за рубежом»
- Спутниковая награда
- 2004 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Призрак Оперы»
- «Сатурн»
- 2004 — Лучшие костюмы за фильм «Призрак Оперы»
Награды
- «Оскар»
- 2007 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Золотой век»
- Спутниковая награда
- 1998 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Елизавета»
- 2007 — Лучший дизайн костюмов за фильм «Золотой век»
Напишите отзыв о статье "Бирн, Александра"
Ссылки
- Александра Бирн (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ibdb.com/person.php?id=24726 Бирн, Александра] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Это заготовка статьи о моде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бирн, Александра
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.