Бирс, Амброз

Амброз Бирс
Ambrose Bierce
Портрет 1892 года
Имя при рождении:	Амброз Гвиннет Бирс Ambrose Gwinnett Bierce
Место рождения:	Мейгс, Огайо, США
Место смерти:	Возможно селение Сьерра-Мохада, штат Коауила, Мексика.
Род деятельности:	Прозаик, журналист
Годы творчества:	1871—1913
Направление:	Реализм
Жанр:	Сатира, роман ужасов
Дебют:	«Долина призраков»
[www.lib.ru/INPROZ/BIRS/ Произведения на сайте Lib.ru]

Амброз Гвиннет Бирс (англ. Ambrose Gwinnett Bierce, 24 июня 1842 — возможно 26 декабря 1913 или 11 января 1914^?) — американский писатель, журналист, автор юмористических и «страшных» рассказов.

Участник Гражданской войны в США, Амброз Бирс отличался своеобразной репортёрской резкостью, неуступчивостью и прямолинейностью, которые выступали не только в его статьях и эссе, но и в художественной прозе и поэзии. Из-за этого он заработал прозвище «Беспощадный Бирс» (англ. Bitter Bierce). В старшем возрасте поддерживал и поощрял молодых литераторов, таких как поэт Джордж Стерлинг (1869—1926) и автор «страшных» рассказов Уильям Морроу Чемберз (1854—1923).

В конце жизни Амброз Бирс, разбитый личными трагедиями (преждевременная смерть двух сыновей, развод с женой, проблемы с работодателями), отправился в Мексику, где шла гражданская война. Последнее его письмо домой было датировано 26 декабря 1913, после чего писатель бесследно исчез. Место и время смерти Амброза Бирса и сейчас доподлинно неизвестны.

Литературное наследие Амброза Бирса получило высокую оценку у современников и последователей. Амброз Бирс считается образцовым мастером короткой прозы, а его рассказ «Случай на мосту через Совиный ручей» считается классикой американской литературы.

Жизнеописание

Ранние годы

Амброз Бирс родился 24 июня 1842 года в сельской местности в округе Мейгс, штат Огайо. У его отца было тринадцать детей, и всем детям он дал имена, начинающиеся на букву А: Абигайл, Адиссон, Аврелий, Алмеда, Анна, Амелия, Августин, Андрью, Альберт, Амброз, Артур, Аделия, Аврелия. Воспитывался в г. Элкхарт, штат Индиана. Не исключено, что своё имя будущий писатель получил в честь произведения английского драматурга и писателя Дугласа Джеррольда «Амброз Гвиннетт. Приморская история» (англ. [www.gutenberg.org/files/45057/45057-0.txt Ambrose Gwinnett, Or, A Sea-side Story: A Melo-drama in Three Acts]), который можно было найти в богатой отцовской библиотеке (его отец любил английских публицистов XVIII века, готическую прозу, произведения Лорда Байрона и семейные журналы).

В 1846 году семья переезжает в штат Индиана (сперва в округ Косцюшко, потом Элхарт). Начального и среднего образования Амброз Бирс не получил, но его отсутствие компенсировал естественной любознательностью и любовью к чтению. В это время закладываются основы отношений Амброза с семьей. Между ним и родителями (оба отличались авторитарным характером и подчёркнутой набожностью) сложились тяжелые отношения, в частности, атеизм зрелого Бирса и едкий сарказм и жесткость в его отношении к людям были следствием натянутых отношений с родителями. Зато фигура родного дяди генерала Лýсиуса Вéруса Бирса (1801—1870) для юного Амброза была непоколебимым авторитетом и оставалась таковой в течение всей жизни будущего писателя. В 15 лет Амброз стал подрабатывать в редакции аболиционистской газеты «The Northern Indianan», а ещё за два года идёт в Военный институт Кентукки (по сути военная школа).

Участие в Гражданской войне Севера и Юга

После начала Гражданской войны записался в армию юнионистов (северян), служил в Девятом полку Добровольцев Индианы. В 1862 году был прикомандирован к штабу генерала Уильяма Хейзена, исполнял обязанности топографа и картографа. В июне 1864 года был тяжело ранен в голову в Сражении за гору Каннесо. В начале 1865 году был комиссован, но в следующем году вернулся в армию под начало Хейзена. Участвовал в конной экспедиции на Западные равнины с целью инспекции. В конце 1866 года прибыл в Сан-Франциско.

Журналистская карьера

В Сан-Франциско Бирс получил чин майора и уволился из армии. После войны сменил несколько профессий, пока наконец не нашёл себя в журналистике и политической карикатуре, работая корреспондентом и редактором в газете «Ньюз Леттер» и др. Амброз появлялся на страницах газет в качестве колумниста, то есть обозревателя, который даёт оценки сложившейся политической ситуации в стране или событиям за границей.

25 декабря 1871 года Бирс женился на Мэри Эллен Дей. В 1872 году уехал вместе с женой по заданию редакции в Лондон. В то время в Великобритании были очень популярны американские писатели и там один за другим издаются три сборника рассказов писателя. В Туманном Альбионе он за свои язвительные статьи заслужил прозвище «Бирс с горчинкой» (Bitter Bierce; по аналогии с Bitter Beer — «горькое пиво»). В 1876 вернулся в США и стал работать в газете «Санди Экземинер» (Сан-Франциско), а затем переехал в Дедвуд (Северная Дакота).

Личная жизнь

Однако профессиональный успех не доставлял Бирсу удовлетворения, ибо у него возникли неприятности в личной жизни. В 1889 году старший сын Бирса погиб на дуэли из-за женщины, а младший сын, Ли, умер в Нью-Йорке в марте 1901 года от пневмонии. В 1904 году жена Бирса, Мэри, ушла от него, а несколькими месяцами позже, 27 апреля 1905 года, она умерла. Писатель тяжело переживал её смерть.

Исчезновение (версии гибели)

В конце 1913 года немолодой писатель отправился на юг США, чтобы посетить места своих былых сражений. Он проследовал через Луизиану и Техас, затем направился в Мексику, где тогда бушевала революция. В городе Сьюдад-Хуарес писатель присоединился к армии Панчо Вильи в качестве обозревателя. Своё последнее письмо другу Бирс отправил 26 декабря 1913 года, после чего его следы теряются. Обстоятельства этого исчезновения — одного из самых загадочных в истории США — так и остались необъяснёнными. Последними строками его последнего письма были:

Что касается меня, то я отправляюсь отсюда завтра в неизвестном направлении. Оригинальный текст (англ.)   As to me, I leave here tomorrow for an unknown destination." — Амброз Бирс, 26 декабря 1913 г.

Некоторые источники также считают возможной датой смерти писателя 11 января 1914 года, то есть день битвы при Охинаге (исп. Ojinaga), однако достоверных источников, указывающих на участие Бирса в той битве, также нет.

Существует также версия, согласно которой вечером 26 декабря 1913 года Амброз Бирс был взят в плен правительственными солдатами, которые вывезли его в мексиканскую пустыню и по приказу своего командира без суда казнили (расстреляли) там как обычного повстанца. Во всяком случае в пользу этой версии говорят записи 11-го полка мексиканской армии под командованием Антонио Пичете, которые сообщали, что в тот вечер группа из 10 солдат захватила неизвестного «старика-гринго», вооружённого револьвером, который отказался разговаривать с офицером, за что был немедля отвезён на 2 километра от расположения полка и расстрелян. После чего тело его было зарыто в яме.

Согласно другой версии, в тот же вечер 26 декабря 1913 года в посёлке Сьерра-Мохада в штате Коауила недалеко от границы с США, местные жители видели, как пьяный «старик-гринго» ругался с офицером, возглавляющим элитный эскадрон «Дорадос» повстанческой армии. Вскоре после этого он был расстрелян несколькими бойцами этого подразделения у стены местного кладбища. В пользу этой версии можно сказать, что писатель, обладавший слабостью к алкоголю и вспыльчивым характером, вполне мог напиться в местном баре и поругаться с офицером, за что мог быть объявлен предателем и казнен без суда.

Представление в массовой культуре тайны исчезновения Бирса

• Обстоятельства исчезновения легли в основу романа Карлоса Фуэнтеса «Старый гринго» (1985). Режиссёр Луис Пуэнсо снял по роману художественный фильм "Старый гринго" (США, 1989), в котором роль Амброза Бирса исполнил Грегори Пек
• Тема исчезновения Бирса обыгрывается в фильме «От заката до рассвета 3: Дочь палача», где писателю уделяется одно из центральных мест в сюжете фильма. Роль сыграл актер Майкл Паркс.
• Исчезновение Бирса упоминается в романе Говарда Лавкрафта «Таящийся у порога».
• Роберт Хайнлайн в повести «Утраченное наследие» (1940) сделал Бирса бессмертным хранителем эзотерического знания и главой общины Хранителей на горе Шаста. Устав от жизни среди людей, он вернулся на гору.
• Роберт Блох в своем рассказе «Люблю блондинок» (1956) также представляет своеобразную версию исчезновения Амброза Бирса.
• Своеобразная версия исчезновения писателя приводится также в фантастическом рассказе Джеральда Керша «Секрет бутылки» («The Secret of the Bottle»; 1958). Этот рассказ получил премию «Эдгар».

Творчество

Первый рассказ «Долина призраков» Бирс напечатал в 1871 году в журнале «Оверленд Мансли». На страницах этого журнала совсем недавно прославился Брет Гарт. Дебют Бирса, как и первый его сборник рассказов «Самородки и пыль» (1872), не был замечен. Другие сборники тоже не принесли популярности. В 1909—1912 годах публикуется первое и единственное собрание сочинений в двенадцати томах. Тираж — двести пятьдесят экземпляров, но и он не расходится.

В своём творчестве Бирс продолжает традиции американской новеллы. В «страшных» рассказах («Смерть Хэлпина Фрейзера», «Человек и змея», «Соответствующая обстановка», «Проклятая тварь») Бирс всегда доводит ужас до самого предела. К «страшным» рассказам примыкают рассказы о Гражданской войне («Случай на мосту через Совиный ручей», «Убит под Ресакой», «Паркер Аддерсон, философ»). Хотя Бирс воевал на стороне северян, но в рассказах его не интересует идеология. Война — это абсурд: абсурдная гибель, абсурдная жестокость, абсурдная храбрость. Юмористические рассказы Бирса саркастичны и далеки от светлого юмора его современника О. Генри («Сальто мистера Свиддлера»). Книга «Словарь Сатаны» — это собрание язвительных афоризмов на разные темы, размещённых в виде словаря. Личность и творчество Амброза Бирса во многом перекликается с его французским современником и коллегой, Альфонсом Алле (1854—1905).

Влияние Бирса признавали такие писатели, как Эрнест Хемингуэй, Хорхе Луис Борхес и Варлам Шаламов.

Лавкрафт об Амброзе Бирсе

Говард Лавкрафт в своей статье «Сверхъестественный ужас в литературе» говорит вот что:

Ближе к настоящему величию был эксцентричный и мрачный журналист Амброз Бирс, который родился в 1842 году и тоже участвовал в Гражданской войне, но уцелел и написал несколько бессмертных рассказов, а потом исчез в 1913 году в загадочном тумане, словно сотворенном его собственной жутковатой фантазией. Бирс был известным сатириком и памфлетистом, однако своей литературной репутацией он обязан мрачным и жестоким рассказам; большая их часть так или иначе связана с Гражданской войной и составляет самую яркую и достоверную картину, какую когда-либо это событие имело в литературе. Если по справедливости, то все рассказы Бирса принадлежат литературе ужаса; и, если многие из них имеют дело лишь с физическим и психологическим ужасом внутри Природы, то самые значительные предполагают сверхъестественное зло и составляют значительный вклад в американский фонд литературы о сверхъестественном.

Экранизации

• Короткометражный фильм «Совиный ручей» (La rivière du hibou, реж. Р. Энрико, Франция, 1962), премия «Оскар» 1963 года в номинации «Лучший короткометражный фильм».
• Ambrose Bierce: Civil War Stories, США, 2006. Экранизованные рассказы: One Kind Of Officer; Story Of A Conscience; An Occurrence At Owl Creek Bridge. Транслировался в России под названием: Мост через Совиный ручей и другие истории Амброза Бирса о гражданской войне. Роль писателя там исполнил актёр Кэмпбелл Скотт.

Библиография

• 1872 — Самородки с песком, намытые в Калифорнии (Nuggets and Dust Panned out in California)
• 1872 — Бесовские восторги (The Fiend’s Delight)
• 1874 — Паутина из пустого черепа (Cobwebs from an Empty Skull)
• 1877 — Танец смерти (The Dance of Death)
• 1891 — В гуще жизни (In the Midst of Life)
• 1892 — Черные жуки в янтаре (Black Beetles in Amber)
• 1892 — Монах и дочь палача (The Monk and the Hangman’s Daughter)
• 1893 — Может ли это быть? (Can Such Things Be?)
• 1899 — Фантастические басни (Fantastic Fables)
• 1909 — Тень на циферблате (The Shadow on the Dial)
• 1909 — Собрание сочинений (Collected Works)
• 1911 — Словарь Сатаны (The Devil’s Dictionary)

Переводы на русский

• Настоящее чудовище. — Л., 1926.
• Рассказы. — М., 1938.
• Словарь сатаны и рассказы. — М.: Художественная литература, 1966.
• Заколоченное окно. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1989.
• 10 смертей Амброза Бирса. — Тверь: Издательство Тверского ОК КПСС, 1991.
• Ловец человеков: Мистические рассказы. — М.: Республика, 1993.
• Может ли это быть? — М.: Бук Чембэр Интернэшнл, 1995.
• Страж мертвеца. — СПб: Кристалл, 2000.
• Словарь сатаны. Рассказы. — М.: Центрполиграф, 2003.
• Диагноз смерти. — М.: Центрполиграф, 2003.
• Лексикон циника. — М.: Спецкнига, 2006.
• Собрание рассказов. - М.: АСТ, 2014.

Литература

• Танасейчук А.Б. Амброз Бирс. Ранние годы. - Саранск, 2005. - 168 с. - ISBN 5-7493-0936-3.
• Roy Morris Jr. Амброз Бирс: Один в плохой компании = Ambrose Bierce: Alone in Bad Company. — OUP USA, 1999. — 320 с. — ISBN 978-0195126280.

Ссылки

• [www.birs.net.ru/ Американский писатель Амброз Бирс] — произведения, фотографии, статьи о писателе
• [bibliograph.ru/Biblio/B/bierce_a/bierce_a.htm Библиография Амброза Бирса]
• [www.biercephile.com/index.cfm The Ambrose Bierce Appreciation Society] — биография, библиография и др. (на английском языке)
• [www.aforismo.ru/authors/156/ Афоризмы Амброза Бирса]
• [ru_bierce.livejournal.com/ ru_bierce] — сообщество в Живом Журнале
• [pritchi.ru/?part=154 Амброз Бирс на Притчи.ру]
• [fmgu.ru/?p=161 Рассказ Амброза Бирса «Проклятая тварь» и избранные места из «Словаря Дьявола» в программе «Литературные чтения» на радио «Факультет»]
• [www.lib.ru/INPROZ/BIRS/ Бирс, Амброз] в библиотеке Максима Мошкова

Отрывок, характеризующий Бирс, Амброз

– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…