Бир Али

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Деревня Бир Али араб. بير علي‎ Страна ЙеменЙемен Мухафаза ШабваШабва (мухафаза)|Шабва Координаты 14°01′30″ с. ш. 48°20′31″ в. д.14.02500° с. ш. 48.34194° в. д. / 14.02500; 48.34194    Официальный язык арабский Население 3 000 человек Часовой пояс UTC+3 Показать/скрыть карты

Бир Али (араб. بير علي‎) — рыбацкий посёлок или деревня Йемена в провинции Шабва на берегу залива Бир Али в Аравийском море, Индийский океан.( С арабского название города переводится как "колодец Али".

Бир Али расположился на магистральной дороге Атак — эль-Бейда — Аззан — Хаббан — Бир Али — эль-Мукалла, примерно в 140 км к юго-востоку от города Атак, столицы мухафазы Шабва, и около 120 км от портового города эль-Мукалла. В древности этот путь использовался караванами с ладаном из Омана в Средиземном море, в связи с чем Бир Али исторически был важным перевалочным пунктом.

Сегодня Бир Али — это небольшой рыбацкий городок с населением 3000 жителей, имеющий длинный песчаный пляж, окружённый черными вулканическими холмами. Воздух Бир Али представляет собой сухую пустыню с очень высокими летними температурами достигающими 50°С.

История

Когда римляне в начале нашей эры взяли в свои руки морской путь в Индию и тем самым поставили под угрозу торговлю благовониями в прибрежных районах, которая велась через Аден, значение важного торгового центра приобрела столица государства Хадрамаут Шабва. Поэтому ароматические смолы отныне приходилось доставлять в порт Кана (в 15 км западнее сегодняшнего посёлка рыкаков Бир Али в Йемене), а оттуда — в Шабву. В Кану шли также благовония из Сомали и Эфиопии.

До 1830 года существовал Вахидский Султанат Бальхаф (иногда просто Султанат Вахиди) со столицей Хаббан. В 1830 году, после периода правления султана Абдаллаха бин Ахмада аль-Вахиди (1810—1830), единый султанат был поделён между его родственниками на четыре части:

1. Султанат Вахиди Бальхаф
2. Султанат Вахиди Аззан со столицей Аззан
3. Вилайет Вахиди Бир Али Амакин со столицей Бир Али
4. Султанат Вахиди Хаббан.

В 1895 году в состав британского Протектората Аден вошел вилайет Вахиди Бир Али Амакин.

См. также

• Статью «Путь благовоний».
• Статью «Султанате Вахиди Аззан».

Отрывок, характеризующий Бир Али

– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.