Бисайские языки

Биса́йские языки́ (бисая, бинисая, бисаян, реже висайские языки, висая, висаян) — группа языков центральной ветви филиппинских языков, на которых говорят народы висайя. Распространены на Висайских островах в центре Филиппинского архипелага — Себу, Негрос, Масбате, Панай, Лейте, Самар и других, а также в ряде районов острова Минданао и других.

Общее число говорящих около 40 млн человек (оценка, 2004), что составляет почти половину населения Филиппин.

Бисайские языки включают 20 языков, которые делятся на 5 групп:

• а) бантонский язык;
• б) западные: куйонский, датагский, семирарский, инонханский, акланонский, кинарайский;
• в) центральные: ромблонский, панайский ати, хилигайнон, каписский, масбатеньо, пороханский, северно-сорсогонский, губат, самар-лейте;
• г) себуанский язык;
• д) южные: суригаоский, бутуанский, таусугский.

По значимости среди бисайских языков выделяются 3 языка:

• себуанский (сугбу, сугбуанон) — около 25 млн говорящих; о. Себу, о. Бохоль, восток о. Негрос, юго-запад о. Лейте, юг о. Масбате, значительная часть о. Минданао;
• хилигайнон (панаянский, илонго) — около 8,8 млн говорящих; восток о. Панай, запад о. Негрос, юг о. Минданао и др.
• язык самар-лейте (самарский, варай-варай, самарнон) — 3,4 млн говорящих; о. Самар, восток о. Лейте — язык каждого из этих островов имеет особенности в области фонетики и лексики.

Региональное значение имеют также таусугский, масбатеньо и куйонский языки.

Бисайские языки специфичны в лексико-словообразовательном отношении, при общефилиппинском фонемном составе. В области фонетики отличаются бóльшим, чем в других филиппинских языках, развитием дифтонгизации, чередованием [a] и [u] с [i], [h] — с гортанной смычкой в финальной позиции; корневые морфемы обычно содержат не менее двух гласных. Словообразовательная система беднее аффиксами, чем тагальская, возможно безаффиксное употребление основ. В глаголе представлена комплексная залого-временнáя форма с сослагательным значением. Характерен глагольный показатель страдательного залога gi-. В лексике значительное количество испанизмов.

Себуанский и хилигайнон являются литературными языками; на них существует разножанровая художественная литература и публицистика, ведётся преподавание в школе, радио- и телевещание.

Среди памятников бисайского слогового письма единственный полностью сохранившийся текст — «Кодекс Калантиао» (ок. 1433). К середине XVIII в. слоговое письмо заменено латиницей на испанской основе.

Литература

• Bergh J.D. Analysis of the syntax and the system of affixes in the Bisayan from Cebu. Surigao (Mindanao). [1958];
• Bunye M.V.R., Yap E.R. Cebuano grammar notes. Honolulu, 1971;
• Motus C.L. Hiligaynon lessons. Honolulu, 1971; Wolfenden E.P. Hiligaynon reference grammar. Honolulu, 1971;
• Zorc R.D. The Bisayan dialect of the Philippines. [Canberra, 1977];
• Zorc R.D. The Bisayan dialects of the Philippines: Subgrouping and reconstruction // Pacific Linguistics, Series C, No. 44. Canberra: The Australian National University, 1977.

Словари

• Hermosisima T., Lopez P.S. Dictionary Bisayan-English-Tagalog. Manila, 1966;
• Bunye M.V.R., Yap E.R. Cebuano-Visayan dictionary. Honolulu, 1971;
• Motus C.L. Hiligaynon dictionary. Honolulu, 1971;
• Wolff J.U. A dictionary of Cebuano Visayan. V. 1-2. Manila, 1972.

Отрывок, характеризующий Бисайские языки

«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.