Биспем, Дэвид Скалл
| Дэвид Биспем David Scull Bispham | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Дэвид Скалл Биспем |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
Нью-Йорк, США |
| Страна | |
| Профессии |
оперный певец |
| Певческий голос | |
| Коллективы | |
Дэвид Скалл Биспем, ошибочно Бисфем (англ. David Scull Bispham; 5 января 1857, Филадельфия, США — 2 октября 1921, Нью-Йорк) — американский певец (баритон).
Биография
Родился в семье квакеров. В молодые годы выступал в родном городе, хотя и не получил систематического музыкального образования. В 1885 году отправился учиться в Европу, занимался во Флоренции у Луиджи Ваннуччини и в Милане у Франческо Ламперти. В 1891 году выдержал конкурс из почти 50 претендентов на исполнение одной из главных партий, герцога Лонгевиля, в лондонской премьере оперы Андре Мессаже «Судейский мир» («Базош»). В следующем году выступил в театре Друри-Лейн в партии Курвенала («Тристан и Изольда» Рихарда Вагнера, дирижёр Густав Малер), затем подписал контракт с театром Ковент-Гарден, где выступал несколько сезонов.
В 1896 году вернулся в США и 18 ноября дебютировал в Метрополитен Опера. Выступал на главной оперной сцене Нью-Йорка до 1903 году, преимущественно в вагнеровских партиях. Затем посвятил себя камерным концертам: специализировался на песнях Бетховена, Шуберта и Шумана, пропагандируя их исполнение в переводе на английский язык (Биспем был убеждён, что петь надо на родном языке публики). В 1916 году вернулся на оперную сцену в постановке моцартовского «Директора театра» в английском переводе; огромный успех постановки привёл к созданию Биспемом, Уильямом Хиншоу и несколькими другими солистами частной антрепризы «Общество американских певцов» (англ. The Society of American Singers). Вновь выступал в оперных партиях до конца жизни.
В память о Биспеме американским оперным композиторам присуждается Мемориальная медаль Биспема.
Напишите отзыв о статье "Биспем, Дэвид Скалл"
Примечания
Ссылки
- [www.haverford.edu/library/quakermusic/4.html Биспем как певец и квакер] (англ.)
Отрывок, характеризующий Биспем, Дэвид Скалл
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
