Битва за Бугойно

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва за Бугойно
Основной конфликт: Народно-освободительная война Югославии

Панорама Бугойно (1996)
Дата

2225 августа 1943

Место

Бугойно, Независимое государство Хорватия

Итог

победа партизан

Изменения

Бугойно переходит под контроль НОАЮ

Противники
Югославия Югославия Третий рейх Третий рейх
Хорватия Хорватия
Командующие
Коча Попович
Милутин Морача
Карл Риттер фон Оберкамп
Рафаэль Бобан
Силы сторон
1-я краинская пролетарская ударная бригада
3-я краинская пролетарская ударная бригада
4-я краинская бригада
Итого: 3000 человек
Части Чёрного легиона и 7-й дивизии СС «Принц Ойген»
Итого: 2600 человек (в т.ч. 1500 человек подкрепления)
Потери
50 убитых, 80 раненых 160 убитых, 112 пленных, число раненых неизвестно

Битва за Бугойно (серб. Битка за Бугојно) — штурм города Бугойно югославскими коммунистическими партизанами, состоявшийся с 22 по 25 августа 1943 года. Против 3 тысяч партизан из трёх бригад были выставлены 1100 человек гарнизона и 1500 человек подкрепления из хорватского фашистского Чёрного легиона и 7-й дивизии СС «Принц Ойген». В ходе битвы партизаны сумели освободить город, усташские части были разгромлены и с потерями покинули Бугойно.

С освобождением Бугойно расширилась контролируемая партизанами зона Центральной и Западной Боснии, а 3 октября после взятия Ливно и Купреса удалось соединить эту территорию с освобождённой Далмацией. Участникам штурма верховный главнокомандующий Иосип Броз Тито выразил личную благодарность.





Предыстория

После освобождения городов Горни-Вакуф (4 августа), Дони-Вакуф (17 августа), Прозор и Яйце (17 августа) югославские партизаны приблизились к городу Бугойно, стратегической позиции в Центральной Боснии. Из города шли стратегически важные дороги к Травнику и Зенице с одной стороны и к Купресу и Ливно с другой: по этим дорогам свободно могли двигаться подкрепления. Годом ранее, в июле 1942 года, партизанские бригады уже дважды предпринимали безуспешные попытки овладеть городом.

В ходе совещания штабов 1-й и 5-й дивизий НОАЮ, состоявшегося с 11 по 13 августа 1943 года, было принято решение о третьем по счёту штурме города. 19 августа Верховный штаб НОАЮ отдал распоряжения штабам 1-й и 5-й дивизий подготовиться к атаке города: атаку возглавили командующие обеих дивизий.

Силы сторон

В штурме города должны были участвовать 1-я, 3-я и 4-я краинские бригады, насчитывавшие до 3 тысяч человек. Все партизаны были хорошо вооружены, имея не только численное, но и техническое превосходство. О составе гарнизона поступали противоречивые сведения (от 400 до 500 усташей и несколько сотен домобранцев). В распоряжении Раде Зорича фигурирует цифра в 500 усташей и 600 домобранцев.

План атаки

Партизанам предстояло преодолеть мощную линию обороны из ряда бункеров, защищённых колючей проволокой и минными полями. Всем батальонам был отдан приказ пробить оборону противника, прорваться в центр города и ни в коем случае не обращать внимания на огонь противника. Ударную группу составили первые роты 1-го и 3-го батальонов 4-й бригады: та должна была незаметно перед началом атаки пробраться в центр города, сыграв своеобразную роль «пятой колонны» в военном смысле.

Штурм

Атака на город началась ночью 22 августа: ударная группа 4-й краинской бригады, воспользовавшись темнотой, незаметно пробралась в центр города и расположилась около церкви. В 23:15 прозвенел церковный колокол, ставший условным сигналом к атаке. Усташские войска, разбуженные колокольным звоном, мгновенно были приведены в полную боевую готовность и тут же вступили в бой. Однако высокой боеготовности усташей партизаны успешно противопоставили запас во времени и тактическую выучку, нарушив мгновенными ударами всю систему обороны города и прорвавшись довольно глубоко, а также заблокировав почти все огневые точки. Особенно жестокие бои разгорелись на улицах: враг защищал каждый дом, и каждая малочисленная группа боролась до последней капли крови.

К полудню 23 августа обе бригады заняли почти весь город и его оборонительные сооружения, кроме электростанции в деревне Весела и двух ДОТов на горе Главице. Отступившие усташские войска заняли дома в пригороде и здания районного управления, полицейского участка, школы, почтового отделения, аптеки, Сокольского дома и часть Врбаса. Там усташи расположили новую линию обороны.

Оборонявшиеся вызвали на помощь подкрепления из Прозора и Купреса, поскольку были уверены, что партизаны продолжат атаку Бугойно. В Прозор днём ранее отправились части 7-й дивизии СС, и именно туда же планировала продолжить движение 1-я краинская бригада, однако с учётом присутствия немецких подкреплений бригада отказалась от такого плана.

23 августа утром при поддержке сил люфтваффе немцы начали наступление из Прозора в сторону Маклена, но 1-я краинская бригада отбила их атаку и вынудила отступить. На следующее утро повторная атака немцев опять провалилась: Бугойно оказался в кольце. Тем временем 3-я и 4-я бригады продолжали добивать несдавшихся защитников города: постепенно партизаны уничтожали пункты сопротивления. 2-й батальон ударной группы успешно освободил электростанцию, захватив 48 человек, пытавшихся сбежать в Травник. Самые упорные усташи и домобранцы, которые понимали тяжесть всей ситуации, решились на прорыв и сбежали в ночь с 24 на 25 августа. Понеся большие потери, им удалось вырваться из кольца окружения. К 25 августа город был освобождён.

Результаты боя

Потери и трофеи

По данным штабов всех трёх бригад, 3-я краинская бригада уничтожила 70 солдат противника, захватив в плен 16 человек. Среди трофеев оказались 4 пулемёта, миномёт с 222 снарядами, 100 винтовок и 30 тысяч патронов к ним, 1000 разных орудийных боеприпасов и многочисленное иное снаряжение. Потери бригады составили 25 человек убитыми и 46 ранеными (из них 15 тяжело ранены).

4-я краинская бригада уничтожила 78 солдат противника, взяв в плен 48 человек. В число трофеев попали 6 пулемётов, 74 винтовки, 4 пистолета, 250 ручных гранат, 25 тысяч патронов и иное снаряжение. Потери бригады составили 6 человек убитыми и 13 ранеными.

Личную благодарность выразил верховный главнокомандующий Иосип Броз Тито, похвалив бойцов за проявленную отверженность и решительность в битве за освобождение города Бугойно.

Стратегические последствия

Город Бугойно был с 1941 года стратегически важной крепостью для усташей, и его захват партизанами стал серьёзным поражением Независимого государства Хорватии. После установления органов самоуправления, лояльных Антифашистскому вечу народного освобождения Югославии, в 5-ю дивизию стали набираться добровольцы: только из одного Врбаса в дивизию вступили 300 человек.

Спустя небольшой промежуток времени капитулировала и Италия, а 1-я и 4-я дивизии, воспользовавшись формальным прекращением сопротивления Италии во Второй мировой и замешательством усташей, уничтожили укрепления на линии Ливно-Купрес из 5-го усташского военного округа 3 октября 1943, остатки гарнизона бежали в Загреб.

8 января 1944 года Бугойно было снова захвачено силами горнострелковой дивизии «Эдельвейс» в рамках операции «Вальдрауш», но 2 сентября того же года город был освобождён советскими и югославскими частями на этот раз окончательно.

Напишите отзыв о статье "Битва за Бугойно"

Литература

  • Милутин Морача: Пета крајишка дивизија, Војноиздавачки завод, Београд 1985.
  • Напад на Бугојно — Илија Радуловић: Трећа крајишка бригада
  • Трећа крајишка бригада — сјећања бораца
  • Раде Зорић: Четврта крајишка бригада, Београд Војноиздавачки завод, 1980.
  • Четврта крајишка бригада — сјећања бораца, Београд 1982, књига 1, пети дио

Ссылки

  • [www.axishistory.com/index.php?id=6045 V. усташки стајаћи дјелатни здруг — Axis History Factbook]  (англ.)
  • [www.znaci.net/00001/34_5_1.htm Напад на Бугојно — Илија Радуловић: Трећа крајишка бригада]
  • [www.znaci.net/00001/31.htm Трећа крајишка бригада — сјећања бораца]
    • [www.znaci.net/00001/31_137.htm Милорад ТОМИЋ: ПРВИ БАТАЉОН У НАПАДУ НА БУГОЈНО]
    • [www.znaci.net/00001/31_138.htm Миленко СТУПАР: ТРЕЋИ БАТАЉОН У НАПАДУ НА БУГОЈНО]
  • [www.znaci.net/00001/94.htm Раде Зорић: Четврта крајишка бригада]


Отрывок, характеризующий Битва за Бугойно

– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.