Битва за Дамаск

Битва за Дамаск
Основной конфликт: Гражданская война в Сирии
Карта битвы за Дамаск
Дата	Первый этап: 15 июля — 4 августа 2012 Второй этап: 14 декабря 2012 — н.в.
Место	Дамаск, Сирия
Итог	Первый этап: Победа Сирийской Арабской Армии
Противники
Сирия Вооружённые силы НСО Свободная Сирийская Армия Фронт ан-Нусра и другие
Командующие
Башар Асад Махер Асад и другие Рияд аль-Асаад и другие
Силы сторон
4-я бронетанковая дивизия 3-я бронетанковая дивизия Республиканская гвардия Сирии В разные периоды от 2.500 до 5.000 повстанцев
Потери
По данным правительства Б. Асада: Первый этап: 92 убитых, 130 раненых, По данным повстанцев Не менее 300 убитых, Более 600 раненых По данным правительства Б. Асада Первый этап: 300 убитых, 600 — 900 пленных, 14 единиц техники

Битва за Дамаск — эпизод гражданской войны в Сирии в ходе которого в 2012 году развернулись боевые действия между правительственными силами и вооруженной оппозицией за контроль над столицей Сирии Дамаском.

Предыстория

16 ноября 2011 года боевики Свободной армии Сирии атаковали правительственные здания на окраине Дамаска.

Накануне боевых действий Дамаск потрясла серия терактов: 23 декабря 2011 года, 6 января 2012 года, 17 марта 2012 года

Силы сторон

Численность боевиков, принимавших участие в летнем наступлении на Дамаск оценивалась в 300 человек Боевики были объединены в различные группировки: Свободная армия Сирии, Фронт ан-Нусра, "Джейш аль-Ислам", "Лива аль-Ислам", ИГИЛ (с 2015 года).

Правительственные силы представлены элитной 4-й танковой дивизией во главе с младшим братом президента Махером Асадом

Хронология

15 июля 2012 года начались бои в Дамаске. По словам представителей сирийской оппозиции, войска при поддержке БТРов вошли в пригород Мидан в попытке изгнать оттуда повстанцев. К 16 июля столкновения также распространились и на другие районы Дамаска — Тадхамон, Джобар и Кфар Суса. Правительственными войсками была применена тяжёлая бронетехника и авиация. 17 июля боевые действия переместились в центральные районы города, бои ведутся на улице Багдад — центральной улице города. 19 июля: Ожесточенные бои начались в дамасском квартале Ихлас, в котором расположено здание совета министров Сирии. Помимо комплекса правительственных зданий в том же районе располагаются корпусы Дамасского университета. 22 июля правительственные силы очистили от боевиков районы Барзех и Меззех.

3 августа Правительственные войска начали новое наступление на боевиков оппозиции в Дамаске. 4 августа сирийская армия полностью освободила Дамаск. Последним оплотом мятежников был район Тадамун. 24 августа сирийская армия выбила боевиков из юго-западного пригорода Дерайя.

14 декабря на южных окраинах Дамаска имели место столкновения с повстанцами. В конце 2012 года Свободная армия Сирии при поддержке палестинцев заняла лагерь Ярмук, которых вскоре заменили боевики из Фронта ан-Нусра.

В 2013 году в окрестностях Дамаска имели место Химические атаки в Гуте. Среди осаждающих Дамаск боевиков в 2013 году происходили столкновения между Свободной армией и Фронтом ан-Нусра.

В 2014 году боевики и правительственные силы вели позиционные бои. Оппозиция ("Джебхат-ан-Нусра", "Джейш аль-Ислам") на этот момент контролировала оазис Гута, Дума и район Джобар.

В апреле 2015 года боевики ИГИЛ заняли лагерь Ярмук на юге Дамаска, вступив в конфликт с контролирующей ранее этот район Свободной армией Сирии. Летом 2015 года продолжались попытки атаковать Дамаск со стороны Гуты и Ярмука

13 октября правительственные силы начали наступление на восточный пригород Дамаска Джобар.

16 ноября идут бои за вертолетную базу, в районе Марш А-Султан. В провинции Дамаск, ВВС Сирии нанесли удары по укрытиям и технике ССА.

30 ноября армия Сирии уничтожила подземные укрепления террористов в Джобаре.

5 декабря боевики обстреляли из минометов христианский квартал Баб-Тума в исторической части Дамаска. Четыре мирных жителя получили ранения.

14 декабря сирийская армия вернула контроль над авиабазой Мардж-аль-Султан.

15 декабря боевики различных антиправительственных группировок, действующих в восточном пригороде Дамаска Восточная Гута, заявили о создании объединения "Новый оперативный пункт".

20 декабря израильские ВВС нанесли авиаудар по позициям ливанского шиитского движения " Хезболла " в восточном пригороде Дамаска. В результате авиаудара погиб один из лидеров "Хезболлы" Самир Кунтар. 25 декабря в Восточной Гуте в результате авиаудара сирийских ВВС был уничтожен главарь террористической организации " Джейш аль-Ислам " Захран Аллуш. В этот же день боевики ИГИЛ начали сдавать оружие правительственным войскам Сирии в районе палестинского лагеря "Ярмук" в южном пригороде Дамаска. По состоянию на 25 декабря 2015 года правительственные войска Сирии продолжают сужать кольцо окружения бандформирований под Дамаском на направлениях Нашабия, Нула, Дума, Зибдин. 26 декабря правительственные силы Сирии уничтожили в провинции Дамаск лидера террористов "Фронта революционеров Сирии" Лида Мухаммад аль Масаальма.

По состоянию на 11 января 2016 года правительственные войска Сирии продолжают наступление в пригородах Дамаска. Ведётся зачистка кварталов Восточной Гуты. Наибольшее продвижение сирийской армии отмечается в направлениях Блалия, Нашабия и Хауш-Харабу.

31 марта 2016 года по школе в сирийском населенном пункте Дейр аль-Асафир в пригороде Дамаска был нанесен авиаудар. Погибло более 20 человек. Страны Запада обвинили в нанесении авиаудара сирийское правительство.

Отрывок, характеризующий Битва за Дамаск

– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.