Битва за Подгорач
Битва за Подгорач | |||
Основной конфликт: Народно-освободительная война Югославии | |||
Дата | |||
---|---|---|---|
Место | |||
Итог |
победа подразделений НОАЮ, разгром немецкого гарнизона | ||
Противники | |||
| |||
Командующие | |||
| |||
Силы сторон | |||
| |||
Потери | |||
| |||
Битва за Подгорач или Нападение подразделений НОАЮ на Подгорач (серб. Напад НОВЈ на Подгорач) — бой между югославскими партизанами и фельджандармами немецкого гарнизона населенного пункта Подгорач (Славония) 19 июня 1944 года. Битва продолжалась около 18 часов и завершилась разгромом немецкого гарнизона.
Содержание
План атаки
Село Подгорач являлось важным и хорошо укрепленным опорным пунктом линии коммуникаций Подгорач — Осиек, прикрывающим подходы к направлению Осиек — Джяково — Нашице. Перед началом штурма 12-я славонская пролетарская ударная бригада провела двухдневную подготовку с акцентом на организацию огневой поддержки, роль миномётной и диверсионных групп, а также инициативу командиров рот, взводов и отделений.
Атака опорного пункта возлагалась на 1-й, 2-й, 4-й батальоны, штурмовую роту, 1-ю роту 3-го батальона, разведывательный взвод и диверсионную роту. 3-й батальон с двумя ротами оставался в резерве. Основной удар был направлен в центр обороны силами трёх батальонов, после преодоления линии обороны войска рассредотачивались веером и ликвидировали точки сопротивления. Пехотные подразделения укреплялись диверсионными группами, поддерживались 3-мя артиллерийскими орудиями калибра 28 мм, 37 мм и 65 мм, а также тяжёлым миномётом.
Бой
В 20:00 19 июня батальоны 12-й бригады атаковали линию обороны неприятеля. В течение часа были уничтожены около десятка огневых точек и бункеров и партизаны прорвались в Подгорач. Бой вёлся за каждый дом. Штурм шёл по плану. К 9 часам утра 20 июня 200 немецких солдат отступили в средневековый графский замок, который остался единственным пунктом сопротивления.
Ожесточённый бой за замок продолжался несколько часов. Противник отчаянно отбивался огнём из автоматического оружия и гранатами. Бойцы 12-й бригады пытались найти способ, чтобы разрушить прочные стены здания. Группа солдат изначально пробовала использовать бочки с бензином, чтобы поджечь крышу на южной стороне замка. Когда это не сработало, партизаны взяли пожарный насос и вместо воды залили в него бензин, превратив орудие пожаротушения в огнемёт[1]. Крыша загорелась. Группа солдат забралась на крышу и разрушила топорами её толстое покрытие. Окруженные немцы в панике бежали в северное крыло замка, где продолжили сопротивление.
Ход боя во многом предопределил заместитель командира диверсионной роты Милан Гределевич, который под шквальным огнём около 20 пулемётов и автоматов прополз по-пластунски 50 метров по открытой местности и заложил бомбу с 50 кг взрывчатки. В результате взрыва рухнула вся северная часть замка. Под обломками были погребены заживо оставшиеся защитники Подгорача.
К 14 часам дня Подгорач был освобождён от немецко-фашистских захватчиков.
Результат
Из 500 солдат и офицеров гарнизона погибли 361 человек, 101 попали в плен. В качестве трофеев партизаны заполучили две 47-мм пушки, 14 миномётов (8 тяжёлых и 6 лёгких), 46 пулемётов и пистолетов-пулемётов, 650 винтовок и огромное количество боеприпасов.
Потери партизан составили 9 человек убитыми и 28 ранеными. В числе погибших был командир 3-й роты 4-го батальона Любан Проданович. Штабы 12-й дивизии, 6-го корпуса и сил НОАЮ в Хорватии выразили благодарность всему личному составу бригады за проявленные храбрость, слаженность, инициативу и упорство в битве за освобождение Подгорача, назвав их образцом для подражания.
Напишите отзыв о статье "Битва за Подгорач"
Примечания
- ↑ Йован Кокот. «Двенадцатая пролетарская славонская бригада», глава «Освобождение Подгорача». — Белград — 1980 (Јован Кокот. «ДВАНАЕСТА ПРОЛЕТЕРСКА СЛАВОНСКА БРИГАДА» — Београд: Војноиздавачки завод — 1980.
Литература
- [www.znaci.net/00001/46.htm Јован Кокот: ДВАНАЕСТА ПРОЛЕТЕРСКА СЛАВОНСКА БРИГАДА] — Војноиздавачки завод, Београд 1980.]:
- [www.znaci.net/00001/46_143.htm Ослобођење Подгорача]
- [www.znaci.net/00001/46_144.htm Подвиг који се неће поновити]
- [www.znaci.net/00001/46_145.htm Искуства и оцјене из борбе за Подгорач]
- [www.znaci.net/00001/166.htm Милан Кавгић: ВЕРНА БРДА], Војноиздавачки и новински центар, Београд 1990.
- [www.znaci.net/00001/53.htm ХРОНОЛОГИЈА НАРОДНООСЛОБОДИЛАЧКОГ РАТА 1941—1945], Војноиздавачки завод, Београд 1964, [www.znaci.net/00001/53_42.pdf јун 1944.]
- Зборник докумената и података о народноослободилачком рату југословенских народа, том V (борбе у Хрватској), књига 28 и 29
Отрывок, характеризующий Битва за Подгорач
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.