Битва за форт Дюкен

Битва за форт Дюкен
Основной конфликт: Семилетняя война Франко-индейская война
Британские войска занимают развалины форта Дюкен. 26 ноября 1758 г.
Дата	15 сентября 1758 года
Место	форт Дюкен, Питтсбург, штат Пенсильвания
Итог	победа французов
Противники
Британская империя Франция
Командующие
Джеймс Грант Джордж Вашингтон Франсуа Мари де Линьери
Силы сторон
400 солдат 350 ополченцев 500 ополченцев и индейцев
Потери
104 убитых 220 раненых 18 пленных 8 убитых 8 раненых

Би́тва за форт Дюке́н — сражение, состоявшееся между союзными франко-индейскими и британскими войсками под фортом Дюкен в Северной Америке 15 сентября 1758 года во время Франко-индейской войны. Сражение было результатом неудачной разведки английских войск под командованием генерала Джона Форбса в окрестностях французского форта Дюкен.

Предыстория

В распоряжении генерала Форбса были крупные силы (6-8 тысяч чел.), включавшие контингент виргинцев под командованием Джорджа Вашингтона. Целью британских войск была разведка местности в долине реки Огайо. В связи с тем, что тяжело больной Форбс не справлялся со своими обязанностями, он доверил командование войсками своему заместителю — полковнику Генри Букету, командовавшему батальоном королевского Американского полка. Букэт поручил разведку французского форта Дюкен и его окрестностей майору Джеймсу Гранту, командовавшему 77-м хайлендерским полком.

9 сентября 1758 года Грант возглавил отряд из 800 человек и отправился на разведку. По предположениям Букэта, форт защищал сильный гарнизон из 500 французских солдат и 300 индейцев. Напротив, Грант, прибывший к форту 14 сентября, полагал, что в форте находилось лишь 200 защитников, а потому послал на разведку всего 50 солдат. Не обнаружив противника в окрестностях форта, отряд вернулся к главным силам Гранта, располагавшимся в 3 километрах от форта.

Сражение

На следующее утро Грант, готовясь к бою, разделил свои войска на несколько частей. Отряд 77-го хайлендерского полка под командованием капитана Макдональда маршировал к форту с музыкой и барабанным боем, выполняя роль «приманки» для противника. Отряд из 400 человек устроил противнику засаду на подступах к форту, а несколько сотен ополченцев под командованием майора Эндрю Льюиса укрылись рядом с обозом.

Несмотря на все предварительные распоряжения, английское командование не располагало данными о количестве войск противника, которых оказалось в несколько раз больше, чем предполагось вначале. Мощным ударом французы и индейцы опрокинули наступавшую колонну и атаковали засевший в засаде английский отряд. Солдаты Льюиса покинули свои позиции и начали отходить к главным силам, но франко-индейские отряды отрезали им путь к соединению с армией, заставив отступать в обратном направлении. Английские войска были полностью деморализованы и обратились в беспорядочное бегство. Англичане потеряли 300 человек убитыми и ранеными, в плен попали командующие британскими войсками полковник Грант и майор Льюис. Около 500 человек вернулись к основным силам под командованием Форбса и Букета.

Итоги

Несмотря на то, что французским войскам удалось отбить серьёзную атаку британских войск, комендант форта де Линьери понимал, что его силы (около 600 человек) не могли противостоять восьмитысячной британской армии. В связи с этим 26 ноября французские войска сожгли форт и покинули его под покровом темноты.

Литература

• Stewart, David, Sketches of the Character, Manners and Present State of the Highlanders of Scotland (John Donald Publishers Ltd., Edinburgh, 1977 — originally published in 1822)

Отрывок, характеризующий Битва за форт Дюкен

– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.