Битва на Сомме

Битва на Сомме
Основной конфликт: Западный фронт Первой мировой войны
Битва на Сомме 1 июля — 18 ноября 1916
Дата	1 июля — 18 ноября 1916 года
Место	Река Сомма, северная и центральная часть департамента Сомма, юго-восточная часть департамента Па-де-Кале
Итог	Войскам Антанты не удалось развить первоначальный успех
Противники
Британская империя Австралия Австралия Бермуды Бермуды Канада Канада Британская Индия Британская Индия Ньюфаундленд Новая Зеландия Новая Зеландия Южно-Африканский Союз Южно-Африканский Союз Южная Родезия Южная Родезия Великобритания Великобритания Франция Германия
Командующие
Дуглас Хейг Фердинанд Фош Генри Роулинсон Эмиль Файоль Хьюберт Гоф Жозеф-Альфред Мишле Рупрехт Баварский Макс фон Гальвиц Фриц фон Белов
Силы сторон
13 британских и 11 французских дивизий (1 июля) 51 британская и 48 французских дивизий (июль — ноябрь) 10½ дивизий (1 июля) 50 дивизий (июль — ноябрь)
Потери
Французы — 204 253 человек, британцы — 419 654 человека, всего 623 907 человек, из них убитыми и без вести пропавшими — 146 431 человек Более 465 000 человек, из них убитыми и пропавшими без вести — 122 025 человек

Битва на Сомме (англ. Battle of the Somme, фр. Bataille de la Somme, нем. Schlacht an der Somme) — битва на французском театре Первой мировой войны армий Британской империи и Французской республики против Германской империи. Состоялась с 1 июля по 18 ноября 1916 года на обоих берегах реки Сомма. Битва при Сомме — одна из крупнейших битв в ходе Первой мировой войны, в которой было убито и ранено более 1 000 000 человек, что делает её одной из самых кровопролитных битв в истории человечества.

Наступление французско-британских армий было запланировано на межсоюзнической конференции в Шантийи в декабре 1915 года. Союзники договорились о скоординированном по срокам и целям наступлении против Центральных держав летом 1916 года французской, русской, британской и итальянской армий. Основную роль в наступлении на Сомме играли части британского экспедиционного корпуса, на южном фланге наступление поддерживали французы.

Битва показала важность военно-воздушных сил. Впервые в мире на Сомме были применены танки. Несмотря на их техническую слабость и тактические ошибки в применении, результат был впечатляющим и показал перспективность этого вида оружия.

Германская оборона была продавлена на фронте 35 км и в глубину до 10 км. Германии пришлось создавать новую линию обороны. Стратегическая инициатива полностью перешла от Центральных держав к Антанте. Германские потери на Сомме и под Верденом сказались на моральном духе и боеспособности германской армии и имели неблагоприятные для правительства Германии политические последствия.

Планирование и подготовка операции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Операция на реке Сомме — один из элементов согласованного плана Антанты на 1916 год, скоординировавшего крупные летние наступления союзников на русском, итальянском и французском театрах военных действий (ТВД). По решению межсоюзнической конференции в Шантийи, русская и итальянская армии должны были перейти в наступление 15 июня, а французская и английская армии — 1 июля 1916 г.

Одобренный 10 февраля план предусматривал проведение большой операции силами трёх французских и двух английских армий (64 дивизии) с целью разгрома германских армий на севере Франции. Гибель десятков французских дивизий в «верденской мясорубке» привела к значительной коррекции плана в мае. Фронт прорыва сокращался с 70 до 40 км, главная роль отводилась английской 4-й армии генерала Роулинсона (16 дивизий), французская 6-я армия генерала Файоля (18 дивизий) наносила вспомогательный удар, английская 3-я армия генерала Алленби выделяла для наступления один корпус (2 дивизии). Общее руководство операцией было возложено на французского генерала Фоша.

Операция планировалась как тяжелое и длительное сражение с методическим прорывом германской обороны путём последовательного захвата одного рубежа за другим по принципу «артиллерия опустошает, пехота наводняет». Материально-техническая подготовка к операции велась 5 месяцев, была развернута необходимая инфраструктура, накоплены запасы от 1700 до 3000 снарядов на орудие в зависимости от калибра. Артиллерия на участке прорыва достигала 3500 стволов, авиация — свыше 300 самолетов. Все дивизии прошли тактическую подготовку с отработкой на местности атаки под защитой огневого вала.

Размах подготовки к операции не позволил осуществить её скрытно, но германский генеральный штаб считал, что англичане не способны вести масштабное наступление, а французы слишком обескровлены под Верденом.

Германскую оборону на участке прорыва занимала 2-я армия генерала фон Белова (8 дивизий). Три позиции обороны достигали в глубину 7-8 км, укреплялись около двух лет, включали убежища из бетона, блиндажи до 10 м в глубину, систему опорных пунктов, каждая позиция прикрывалась проволочными заграждениями шириной до 30-40 м.

Ход операции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Артиллерийская подготовка началась 24 июня, продолжалась семь дней и имела характер методического разрушения германской обороны. Первая оборонительная позиция была разрушена в значительной степени, были выведены из строя 50 % артиллерийских батарей. За время артподготовки германская оборона была усилена тремя дивизиями и тридцатью батареями тяжелой артиллерии.

1 июля англичане и французы перешли в наступление. Английские правофланговые корпуса заняли первую позицию германской обороны, но четыре других корпуса, атакуя густыми волнами, понесли огромные потери от пулеметного огня и были отбиты. В первый же день британцы потеряли 21 тысячу солдат убитыми и пропавшими без вести и более 35 тысяч ранеными. Особенно велики были потери среди офицеров, чья форма заметно отличалась от рядового и сержантского состава. Французская 6-я армия добилась большего успеха, захватив местами две позиции германской обороны. Части 35-го корпуса взяли Барлё, но столь стремительное движение не предусматривалось графиком наступления, и решением генерала Файоля они были отведены назад. Французы возобновили наступление 5 июля, но немцы уже укрепили оборону пятью свежими дивизиями, восстановили систему сплошного огня и заграждений. В июле-октябре французы потеряли несколько тысяч человек, штурмуя Барлё, но так и не смогли взять его.

Наступление развивалось медленно и ценой больших потерь. К концу июля англичане ввели в бой четыре новых дивизии, а французы — пять. Но и Германия была вынуждена перебрасывать на Сомму все больше войск, в том числе из-под Вердена. К 17 июля было переброшено дополнительно 13 дивизий, а к концу июля ещё 9 дивизий. В августе в операции участвовали 51 дивизия союзников против 31 германской дивизии, 500 самолетов союзников против 300 германских самолетов.

В июле-сентябре на русском театре военных действий развивалось наступление Юго-Западного фронта против австрийской армии (Брусиловский прорыв), Германия была вынуждена прийти на помощь союзнику, и её возможности по маневрированию силами между фронтами были заметно ограничены. В августе весь германский резерв составляла одна дивизия. Германская армия уже не могла вести одновременно две крупных операции на французском театре военных действий, и 2 сентября было прекращено наступление под Верденом. После почти двухмесячной борьбы на истощение союзники подготовили новое масштабное наступление, которое началось 3 сентября. После мощной артподготовки, в которой участвовали свыше 1900 только тяжелых орудий, две британские и две французские армии (58 дивизий) перешли в наступление против трех германских армий (40 дивизий), которыми командовал кронпринц Руппрехт Баварский.

В ожесточенных десятидневных боях англо-французские войска углубились на 2-4 км в германскую оборону. 15 сентября англичане впервые применили в атаке танки. Хотя реально в атаке смогли принять участие только 18 танков из планировавшихся 50, и наступали они разрозненно на фронте 10 км, их психологическое воздействие на германскую пехоту было огромным. В результате англичане смогли продвинуться на 5 км за 5 часов атаки — весьма значительный результат при преодолении укреплённой обороны.

В ходе атак 25-27 сентября англо-французские войска взяли гребень господствующих высот между реками Сомма и Анкр, что позволило закрепить достигнутые за три месяца результаты. Октябрьские бои приняли форму частных атак с ограниченными целями, и к середине ноября бои на Сомме прекратились из-за предельного истощения сторон.

Итоги операции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Англо-французская наступательная операция на реке Сомме стала одной из крупнейших в Первой мировой войне. В течение четырёх месяцев в ней участвовали 51 британская, 32 французских, 67 германских дивизий, до десяти тысяч орудий, одна тысяча самолетов.

Союзникам удалось продавить германскую оборону на фронте 35 км и в глубину до 10 км. По оценке А. М. Зайончковского, «германцы были оттеснены с хорошо укреплённой своей позиции на Сомме, и это было предвестником их будущего отступления на тыловую позицию, к подготовке которой (Линия Гинденбурга) они и приступили». В феврале 1917 года германские войска были отведены на линию Гинденбурга, таким образом союзникам удалось в конечном счете занять большую территорию.

Обе стороны понесли в операции огромные потери: французы — 204 253 человека, британцы — 419 654 человека, всего 623 907 человек, в том числе 146 431 человек — убитыми и пропавшими без вести. Средние потери 51 британской дивизии, участвовавшей в сражении, достигли 80 %. Германские потери оцениваются в 465—600 тысяч человек, в том числе 164 055 человек — убитыми и пропавшими без вести. Однако «цена потерь» оказалась различной. Британские дивизии состояли преимущественно из слабообученных и малоопытных гражданских добровольцев, а в германских дивизиях на Сомме воевал кадровый состав. Для Германии эти потери были столь значительными, что она после Соммы и Вердена уже не могла восстановить прежнюю боеспособность и моральный дух войск.

Сомма проявила полное военное и экономическое превосходство Антанты. После Соммы, Вердена и Брусиловского прорыва Центральные державы уступили Антанте стратегическую инициативу.

Для кампании 1916 года характерны планирование и координация наступательных операций странами Антанты по целям и срокам — впервые в этой коалиционной войне.

По февральскому замыслу и размаху подготовки, операция на Сомме планировалась как операция стратегическая, но уже майский план ставил задачи оперативные.

Предполагался прорыв германской обороны и выход армий союзников на оперативный простор, фактически же имело место продавливание обороны противника.

На Сомме, как и в обороне против наступления Западного фронта на русском ТВД, германские войска продемонстрировали высокие боевые качества в борьбе против значительно превосходящих сил противника.

Для июльско-августовского этапа операции характерна недостаточная согласованность действий между британским и французским командованием.

Операция на Сомме наиболее ярко проявила недостатки жёсткого методического подхода к прорыву укрепленной обороны, господствовавшего в генеральных штабах Франции, Великобритании и России.

Тактическая подготовка французских частей, в начале операции оказалась более соответствующей условиям наступления, чем у англичан. Следовавшие за огневым валом налегке французские солдаты быстро достигали германских позиций, в то время как британские солдаты с грузом 30 килограмм каждый, двигались медленно, и их цепи последовательно скашивались пулеметным огнём.

Первое применение танков имело тактический, а не оперативный эффект в силу их разрозненного использования на широком фронте и ряда технических проблем.

Стратегическое значение

По мнению историков, главное стратегическое значение битвы состояло в том, что германское командование, столкнувшись с трудностями войны на суше, решило усилить атаки подводных лодок против торгового судоходства в Атлантике, что, в свою очередь, побудило США вступить в войну на стороне Антанты.

Память о битве

В июле 1992 года по инициативе мэрии города Альбера был открыт Музей Битвы на Сомме (фр. Musée Somme 1916). Музей находится на глубине 10 м и протянулся на 250 м. В нём представлена повседневная жизнь солдат Первой мировой войны.

Наблюдатели отмечают, что французская сторона уделяет битве на Сомме намного меньше внимания, чем сражению за Верден. Так, в последний раз высшие руководители Франции принимали участие в мемориальных мероприятиях на Сомме в 1932 г., когда президент Альбер Лебрен принял участие в открытии мемориала в Тьепвале совместно будущим британским королем Эдуардом VIII.

Ссылки

• [www.bbc.co.uk/history/interactive/animations/wwone_map_somme/index_embed.shtml Animated Map: Battle of the Somme] — поэтапные схемы сражения  (англ.)
• [www.bbc.co.uk/timelines/ztngxsg «The Battle of the Somme»] — иллюстрированная статья на сайте BBC  (англ.)

Литература

1. История Первой мировой войны 1914—1918 гг. / под редакцией И. И. Ростунова. — 1975. — Т. 2. — С. 165-184.
2. Советская историческая энциклопедия — М.: Сов. Энциклопедия, 1971, т. 13, с. 342
3. Зайончковский А. М. [militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/ Первая мировая война]. — СПб.: Полигон, 2000. — 878 с. — ISBN 5-89173-082-0.
4. Бэзил Лиддел Гарт. 1914. Правда о Первой мировой. — М.: Эксмо, 2009. — 480 с. — (Перелом истории). — 4300 экз. — ISBN 978-5-699-36036-9.
5. The Modern World — The Hamlyn Publishing Group, Printed in Yugoslavia, 1982, p. 224 ISBN 0-600-39434-4
6. [www.33gid.ru/tankmuseum/somme А.И.Дерябин. Первый танковый бой на Сомме]. Описание действий танков и схема ТБД. 2016, сборник статей.

Отрывок, характеризующий Битва на Сомме

Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.