Битва на горе Кадмус
| Битва на горе Кадмус | |||
| Основной конфликт: Второй крестовый поход | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа сельджуков | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва на горе Ка́дмус — сражение между армией крестоносцев во главе с королём Людовиком VII и войсками сельджуков Конийского султаната в 1148 году, произошедшее близ Лаодикеи и завершившееся разгромом крестоносцев[1].
Содержание
Предыстория
Король Людовик VII возглавлял французскую крестоносную армию на пути из Европы через Малую Азию в Иерусалим. Он решил пройти вдоль побережья Малую Азию, поскольку поражение императора Конрада III и его армии в битве при Дорилее дало понять, что движение через внутренние районы Анатолии слишком опасно. В начале декабря 1147 года французская армия остановилась отдохнуть[2] близ древнего города Эфеса, прежде чем продолжить путь через долину реки Меандр и выйти к порту Адалия[3].
Нападение турок из засады у реки Меандр закончилось неудачей, и франки продолжили движение к Лаодикее, которой они достигли 6 января в день Крещения. Затем они двинулись в горы, которые отделяют Фригию от Писидии.
Битва
Авангард во главе с Жоффруа де Ранконом легкомысленно следовал слишком далеко впереди основного войска. Король Людовик VII, командовавший основными силами, проигнорировал этот факт и продолжил движение. Французские солдаты шли с уверенностью, убежденные тем, что их товарищи заняли высоты впереди них. В итоге сельджуки напали на основную колонну крестоносцев и сломали их ряды. Французы отступили в узкое ущелье, ограниченное с одной стороны скалами, а с другой — крутым обрывом. Король был прижат спиной к дереву, и сражался один против нескольких противников[4]. Крестоносцы понесли тяжелые потери. С наступлением ночи к королю присоединился авангард, который ранее считали погибшим[5]. После битвы серьезно поредевшая армия короля Франции едва достигла Адалеи 20 января.
Напишите отзыв о статье "Битва на горе Кадмус"
Примечания
- ↑ Nicolle, David and Christa Hook, The Second Crusade 1148: Disaster Outside Damascus, (Osprey Publishing, 2009), 62.
- ↑ William of Tyre, A History of Deeds Done Beyond the Sea, trans. E.A. Babcock and A.C. Krey (Columbia University Press, 1943), vol. 2, p. 174.
- ↑ Tyerman, Christopher, God’s War: A New History of the Crusades, (Penguin, 2006), p. 326.
- ↑ Phillips, p. 201.
- ↑ Runciman Steven. A History of the Crusades: The Kingdom of Jerusalem and the Frankish East, 1100–1187 (Vol. 2). — Cambridge: Cambridge University Press, 1952. — P. 272.
Литература
- Odo of Deuil, De profectione Ludovici VII in Orientem, trans. V.G. Berry (New York: W.W. Norton and Co., 1948).
- William of Tyre, A History of Deeds Done Beyond the Sea, trans. E.A. Babcock and A.C. Krey (Columbia University Press, 1943).
- Jonathan Phillips, The Second Crusade: Extending the frontiers of Christendom, (Yale University Press, 2007).
- Runciman Steven. A History of the Crusades: The Kingdom of Jerusalem and the Frankish East, 1100–1187 (Vol. 2). — Cambridge: Cambridge University Press, 1952. — P. 272. — ISBN 0-521-34771-8.
См. также
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Битва на горе Кадмус
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
