Битва на реке (633)

Битва на реке
Основной конфликт: Арабское завоевание Персии
Дата	633 год
Итог	Победа халифата
Противники
Арабский халифат Государство Сасанидов
Командующие
Халид ибн Валид Каринз ибн Карьянз
Силы сторон
17 тысяч 20-22 тысячи
Потери
неизвестно 10-15 тысяч

Битва на реке произошла в 633 году в Месопотамии (современный Ирак) между силами Арабского халифата, возглавляемыми Халид ибн Валидом, и армией государства Сасанидов. В этом сражении арабы разбили численно превосходящую персидскую армию.

Предыстория

После смерти пророка Мухаммеда халифом стал Абу Бакр. Победив в войнах с вероотступниками, он в 633 году начал завоевание окрестных земель. Первый удар арабы направили против государства Сасанидов, атаковав территорию современного Ирака; арабские силы возглавил лучший полководец халифата — Халид ибн Валид.

Хормуз — персидский наместник пограничного округа Даст Мейсан — узнав о выступлении мусульман, отправил информацию в столицу, а сам с армией выступил им навстречу. В сражении, которое вошло в историю как «битва сцеплённых», сасанидская армия была разбита арабами, а сам Хормуз убит.

Перед сражением

Получив сообщение Хормуза о выступлении арабов-мусульман, шахиншах отправил ему на подмогу большую армию во главе с генералом Каринз ибн Карьянзом. Она должна была в случае поражения Хормуза защитить Убаллу (в районе современной Басры) — важный порт государства Сасанидов.

Когда армия ибн Карьянза прибыла на место, к ней присоединились остатки разбитой в «битве сцеплённых» армии Хормуза с генералами Кубазом и Анушджаном (командовавшими левым и правым крылом, и успевшими отступить). Услышав от них рассказы о мощи мусульманской армии, ибн Карьянз испугался, и решил принять сражение вне Убаллы, в местечке под названием Аль-Мадхар, которое находилось близко к Евфрату. Персидский командующий приказал приготовить на реке большое число кораблей, которыми можно было бы воспользоваться для бегства в случае успеха мусульманской армии.

Халид ибн Валид узнал, что сасанидская армия отправилась к Аль-Махдару, и повёл армию туда же, отправив вперёд отряд под командованием Мусаны ибн Хариса, который прибыл к месту сражения раньше, чем ожидали персы.

Когда ибн Валид прибыл на место, то увидел большое количество кораблей на реке и понял, что персы боятся и могут попытаться сбежать.

Сражение

Перед битвой ибн Карьянз вызвал ибн Валида на поединок. Ибн Валид принял вызов, но прежде, чем он выехал, ибн Карьянза вызвал другой арабский воин — Маакаль ибн эль-Ача, и ибн Валид позволил ему выйти вперёд. Маакаль убил ибн Карьянза, после чего командир Ассим ибн Амр убил в поединке другого персидского командующего — Анушджана, наконец Адди ибн Хатам убил Кубаза. Гибель трёх персидских генералов воодушевила мусульман, и Халид ибн Валид скомандовал общую атаку, которая привела к разгрому персидского войска.

Итог

Победив в «битве на реке», Халид ибн Валид разбил Сасанидов ещё в двух битвах, и в итоге взял свою цель — Хиру. Первое вторжение мусульман в Ирак завершилось за четыре месяца. Абу Бакр не стал направлять Халид ибн Валида глубже в сасанидскую территорию, а через девять месяцев послал его на сирийский фронт командовать вторжением в Византийскую империю.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Битва на реке (633)

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.