Битва под Бужином (1662)
Даты в этой статье приведены по юлианскому календарю. |
Битва под Бужином | |||
Основной конфликт: Русско-польская война 1654—1667 и Руина | |||
Днепр в Черкасской области | |||
Дата |
3 августа 1662 года | ||
---|---|---|---|
Место |
Бужин, ныне Черкасская область | ||
Итог |
Победа крымских татар и Юрия Хмельницкого | ||
Противники | |||
| |||
Командующие | |||
| |||
Силы сторон | |||
| |||
Потери | |||
| |||
Битва под Бужином — сражение 3 августа 1662 года; эпизод периодов русско-польской войны (1654—1667) и украинской Руины (1657—1687). Войско крымских татар и правобережные казаки Юрия Хмельницкого нанесли поражение отряду царских войск и левобережным казакам, остановив их продвижение на Правобережную Украину.
Содержание
Предыстория
Потерпев крупное поражение в битве под Каневом, Хмельницкий был вынужден отказаться от своих планов подчинить левый берег Днепра и бежал на Правобережье. За ним устремились царские ратники под командованием стольника Михаила Приклонского и полк Василия Золотаренко. Вскоре они овладели Черкассами и Корсунем и вышли к переправе у Бужина.
Основные русские силы под командованием Григория Ромодановского спустились по Днепру и должны были соединиться с Приклонским, чтобы идти на Чигирин. Однако пока обе армии стояли на разных берегах Днепра на Приклонского и Золотаренко неожиданно напал Хмельницкий. Ему удалось сформировать 5-тысячный отряд из Подольского и Брацлавского полков, но главной ударной силой стали подоспевшие ему на помощь крымские татары под командованием царевичей Селим-Гирея (будущего хана) и Мухаммед-Гирея, численностью около 20 000 человек.
Ход сражения
Разбив 1 августа под Крыловом небольшой русско-левобережный отряд, 3 августа крымские татары и Хмельницкий атаковали войско Приклонского и Золотаренко, ждавшие соединения с Ромодановским на правом берегу Днепра у Бужина. Отряд Приклонского, встав табором, успешно отбивался, пытаясь дождаться подкрепления с противоположного берега, которое на лодках и паромах готовил Ромодановский. Однако казаки Золотаренко не выдержали натиска превосходящего противника и побежали, спасаясь вплавь. Русские войска отступили более организованно, часть войск переправилась через реку на лодках и паромах, часть вплавь. Удалось спасти почти всю артиллерию, однако стойкие арьергардные подразделения, прикрывавшие переправу, были почти целиком перебиты или пленены. Некоторую помощь артиллерийским огнём оказал с другого берега Ромодановский.
Последствия
Русские потеряли около 300 человек и 3 пушки, потери Золотаренко были значительно больше. Юрий Хмельницкий в реляции королю Яну II Казимиру представил данное сражение великой победой, многократно преувеличив потери своих противников.
Вследствие битвы русские и левобережные войска, ввиду численного превосходства противника, отступили по левому берегу к северу за реку Сулу, отбив на переправе преследовавшие их крымские войска и Хмельницкого.
Неудача под Бужином не позволила русской стороне закрепиться на правом берегу Днепра. Хмельницкому победа не компенсировала утрату авторитета военачальника в разгромной битве под Каневом и вскоре он сложил гетманскую булаву.
Напишите отзыв о статье "Битва под Бужином (1662)"
Литература
- Бабулин И. Б. Каневская битва 16 июля 1662 г. Забытая победа. Серия: Ратное дело. М., Фонд «Русские Витязи», 2015.
Отрывок, характеризующий Битва под Бужином (1662)
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.