Битва под Витебском
| Битва под Витебском | |||
| Основной конфликт: Русско-польская война 1654—1667 | |||
 План города Витебск. 1664 год | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Тактическая победа поляков | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва под Витебском — одно из сражений русско-польской войны 1654—1667. Произошло в июне 1664 года в окрестностях Витебска, на реке Лучосе. Новгородский полк князя Ивана Хованского потерпел поражение от литовской армии гетмана Михаила Паца, выполнив, однако, основную задачу — оттянуть на себя армию Паца и не допустить помощи армии короля Яна II Казимира.
Предыстория
В ноябре 1663 года король Ян II Казимир и правобережный гетман Павел Тетеря со 130.000 армией[2] начали поход на Левобережную Украину. В декабре литовское войско Михаила Паца, убедившись в невозможности взять Смоленск, выдвинулось в Северскую землю на соединение с войском короля. 27 декабря 1663, узнав о выступлении армии Паца, новгородский воевода, князь Иван Хованский предложил царю Алексею Михайловичу совершить силами своего полка рейд по землям Великого княжества Литовского от Белой через Поречье, Толочин, Черею, Долгинов или Докшицы до Мяделя или Глубокого и далее до Жмуди, «и те места воевать, и итить без мешкоты, нигде не стоять». Узнав о войне в своих землях, Пац будет вынужден уйти с Украины обратно, и действующим там войскам «от них будет свобода: бес крови те люди будут выручаны»[3].
Однако выступить удалось только в начале 1664 года. Задержка была связана с низкой явкой дворян на службу и большим количеством «нетчиков». Ещё 26 октября 1663 князь писал царю, что в наличной численности в полку только 533 человека, а «ратные люди из Твери к нему не бывали, а новгородцы неближних пятин без московские высылки и долго не будут»[3].
Литовский поход 1664
Войдя в Литву, войска Хованского «выжгли и высекли» Дубровну, Оршу, Черею, Толочин, «жгли до самого Борисова» и с 16 февраля до 27 марта 1664 разбили в трёх боях несколько литовских полков[4].
После этого Хованский собрал полк под Витебском, где войска кормились за счёт подвоза продовольствия и «сбора кормов» на месте до лета. К этому времени Пац, который ещё 7 марта выдвинулся от Стародуба к Могилёву[5], выступил на Хованского. Первое столкновение произошло 5 июня 1664.
6 июня 1664 развернулись бои на реке Лучосе. В ходе боев Хованским было захвачено Гетманское знамя Михаила Паца[6]. Но после отбитой атаки на обоз Паца, когда русскую конницу, атаковавшую без поддержки пехоты, опрокинули, многие всадники Хованского не отошли в лагерь, а разъехались с поля боя по домам (так, например, новгородские казаки бежали в сам Новгород!)[7]. Сильно поредевшие от дезертирства полки Хованского, у которого осталась почти одна пехота, были разбиты войском Паца, князь с трудом прорвался «обозом» в Витебск, где ему помог витебский гарнизон[8].
Последствия
Поход Хованского негативным образом сказался на положении армии короля Яна II Казимира, помочь которому Пац не смог. Преследуемая русскими войсками, польская армия посреди лютой зимы начала тяжёлое отступление после неудачной осады Глухова. «Отступление это длилось две недели, и мы думали, что погибнем все. Сам король спасся с большим трудом. Наступил такой большой голод, что в течение двух дней я видел, как не было хлеба на столе у короля. Было потеряно 40 тысяч коней, вся кавалерия и весь обоз, и без преувеличения три четверти армии. В истории истекших веков нет ничего, что можно было бы сравнить с состоянием такого разгрома», вспоминал герцог Грамон[2].
Поражение под Витебском вызвало изменение командования Новгородским полком. Вместо князя Якова Черкасского главным воеводой назначался князь Юрий Долгоруков. Хованского, которому было бы «невместно оказаться у князя Юрья в товарищах», отозвали в Москву. К концу 1664 года проявилась неспособность нового воеводы управлять строптивым Новгородским полком, в котором дворяне могли просто отказаться выступить на службу. Князь Иван Андреевич Хованский был возвращён в Новгородский полк в должности полкового воеводы[9]. Князь восстановил контроль над полком и возобновил активные действия в Литве.
Напишите отзыв о статье "Битва под Витебском"
Примечания
- ↑ По состоянию на 8 апреля 1664. Акты Московского государства, изданные Императорскою Академиею наук, СПб., 1901, т.3, стр.562
- ↑ 1 2 Антуан Грамон. [www.vostlit.info/Texts/rus9/Gramon/frametext.htm Из истории московского похода Яна Казимира]. Юрьев. Типогр. Маттисена. 1929
- ↑ 1 2 Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 162
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 162—163
- ↑ Конрад Бабятыньскі. Кар’ера і вайсковая дзейнасць гетмана ВКЛ Міхала Казіміра Паца//Беларускі гістарычны агляд. Том 15. Сшытак 1-2 (28-29), Мiнск, 2008.
- ↑ РГАДА. Ф. 210. Смотренные списки, № 20, л 640—643. Курбатов О. А. Морально-психологические аспекты тактики русской конницы в середине XVII века // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003 / 2004. Новые научные направления. М., 2005. С. 193—213.
- ↑ Курбатов О. А. Морально-психологические аспекты тактики русской конницы в середине XVII века // Военно-историческая антропология: Ежегодник, 2003/2004: Новые научные направления. — М., 2005. — С. 193—213
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 163
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 164
Отрывок, характеризующий Битва под Витебском
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
