Битва под Мстиславлем
| Битва под Мстиславлем | |||
| Основной конфликт: Русско-литовская война 1500–1503 | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
близ Мстиславля, ныне Могилёвская область | ||
| Итог |
Победа русских войск | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва под Мстиславлем — сражение русско-литовской войны 1500—1503 годов, которое произошло 4 ноября 1501 в околицах Мстиславля.
Русские войска, представляющие собой силы Великого княжества Московского (во главе с Александром Ростовским и Семёном Воронцовым) и Новгород-Северского княжества (во главе с Василием Ивановичем Шемячичем и Семёном Ивановичем Можайским) совершили поход «на литовские земли» (Мстиславский уезд), чтобы поспособствовать русскому наступлению на Смоленск. Под Мстиславлем они разгромили армию Литовского княжества во главе с князем Михаилом Заславским (Мстиславским) и воеводой Евстафием Дашкевичем, которая вышла им навстречу из Мстиславского замка. Согласно сообщению летописи, потери литовцев достигли 7 тысяч, а остатки армии, потеряв все знамёна, во главе с Заславским заперлись в замке. Русская армия штурмовала его, но не сумела взять, опустошила окрестности и возвратилась с большим количеством пленных в Москву.
Стратегическое значение битвы под Мстиславлем заключается в том, что она сорвала план совместного нападения литовский войск и Большой Орды на Чернигово-Северскую землю[1]. В задачу похода не входило овладение сильно укреплённым городом, а лишь разгром собранных под ним литовских войск[1]. Победа под Мстиславлем улучшила общее положение на фронте и облегчила нанесение удара на ливонском направлении.
Напишите отзыв о статье "Битва под Мстиславлем"
Примечания
Литература
- М. Ткачёв, Мстиславские укрепления. Замки Белоруссии., Полымя, 1987, сс. 137—138,
- В. Волков. Войны Московского государства в конце XV—начале XVI в.,
- А. Зимин. Россия на рубеже XV—XVI столетий (очерки социально-политической истории), Мысль 1982, с. 179.
Отрывок, характеризующий Битва под Мстиславлем
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
