Битва под Торопцем (1609)

Битва под Торопцем
Основной конфликт: Русско-польская война (1609—1618)
Сторожевая башня в Торопце
Дата	15 (25) мая 1609 года
Место	Торопец, ныне Тверская область
Итог	победа русско-шведского войска
Противники
Лжедмитрий II Русское царство Швеция
Командующие
Ян Кернозицкий Фёдор Чулков Эверт Горн
Силы сторон
6 тысяч 3—4 тысячи
Потери
неизвестно неизвестно

Битва под Торопцем (также битва у села Каменки) — сражение 15 (25) мая 1609 года между русско-шведским отрядом и отрядом польских гусар и казаков пана Кернозицкого, окончившийся разгромом последнего.

Предыстория

Посланный царём Василием Шуйским в Новгород князь Михаил Скопин-Шуйский сумел договориться со шведами о военной поддержке против польско-литовских магнатов и Лжедмитрия II, заключив с Якобом Делагарди Выборгский трактат. Также Скопину-Шуйскому удалось собрать русское войско и достичь отпадания от самозванца ряда северных городов. В начале мая передовые русско-шведские отряды выступили из Новгорода, чтобы расчистить для основной армии дорогу на Торжок. Под их натиском предводитель отряда польских гусаров Кернозицкий без боя оставил Руссу, которую союзники заняли 10 (20) мая. После этого интервенты внезапно атаковали их, но были отбиты. Русско-шведский отряд под руководством Фёдора Чулкова и Эверта Горна продолжил наступление и подступил к Торопцу.

Ход битвы

15 (25) мая у села Каменки произошло сражение с гусарами и казаками застанного врасплох Кернозицкого. При первом же ударе панцирной пехоты Горна, воинство Кернозицкого обратилось в бегство, а дворянская конница Фёдора Чулкова завершила разгром. С остатками отряда Кернозицкий пытался отсидеться за стенами близлежащего Троицкого Небина монастыря, но был атакован и выбит из него. Интервенты, оставив артиллерию, покинули Торопец, который сразу же «отложился» от «Тушинского вора».

Последствия

После взятия русско-шведским отрядом Торопца началась цепная реакция. От Лжедмитрия II «отложились» Торжок, Старица, Осташков, Ржев, Зубцов, Холм, Невель и другие северо-западные русские города. Таким образом, для наступления армии Скопина-Шуйского и Делагарди на Москву был надёжно прикрыт правый фланг.

См. также

• Поход Делагарди

Литература

• Каргалов В. В. Московские воеводы XVI—XVII вв. — М.: ООО "ТИД «Русское слово—РС», 2002 — С. 105

Ссылки

• [archtoropets.ru/?p=388 Описание сражения] на сайте Торопецкого исторического общества

Отрывок, характеризующий Битва под Торопцем (1609)

Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.