Битва при Агуа-Дульсе
| Битва при Агуа Дульсе | |||
| Основной конфликт: Техасская революция | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа мексиканцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Агуа Дульсе произошла 2 марта 1836 примерно в 42 км южнее Сан-Патрисио между повстанцами Мексиканского Техаса и одной из колонн мексиканской Армии действий в Техасе, отделившейся от основных сил и направленной на юго-восток для подавления мятежа. 60 кавалеристов под командой генерала Хосе де Урреа нанеся удар из засады разгромили небольшой техасский отряд, отправленный для ловли лошадей, необходимых для планируемого марша техасцев на Матаморос.
Содержание
Прелюдия
2 октября 1835 считается официальной датой начала Техасской революции, поднятой против растущей диктатуры президента Мексики Антонио Лопеса де Санта-Анны. Спустя несколько недель Санта-Анна начал составлять план по подавлению мятежа. Он оставил свои обязанности президента страны, с тем, чтобы возглавить новообразованную Армию действий в Техасе[2]. В декабре 1835, в Сан-Луи-Потоси Санта-Анна собрал под свои знамёна 6,019 человек[3]. Большая часть армии направилась в центр Техаса с целью отбить Сан-Антонио де Бехар. Другую меньшую часть армии возглавил генерал Хосе Урреа, его цель состояла в движении вдоль техасского побережья с целью восстановить морские линии снабжения с Мексикой и взятие форта Президио Ла Байя, расположенном в городе Голиад. 17 февраля 1836 Урреа с 550 солдатами перешёл реку Рио-Гранде возле города Матаморос[4].
Разгром лагеря Джонсона в Сан-Патрисио
27 февраля 1836 отряд Урреа внезапно обстрелял лагерь командира повстанцев Фрэнка Джонсона в заброшенном поселении Сан-Патрисио и в ходе нескольких часов разбил техасский отряд. После боя Урреа узнал, что несколькими днями ранее от отряда Джонсона отделилась небольшая часть повстанцев под командой доктора Джеймса Гранта и направилась на юг с целью поимки диких лошадей.
Разгром отряда Гранта
Не зная о разгроме отряда Джонсона, Грант и его люди отправились на север в Сан-Патрисио, ведя с собой стадо захваченных мустангов. Урреа знал, что они вернутся и возглавил отряд в 60 кавалеристов, чтобы перехватить повстанцев.[5] Мексиканская кавалерия спряталась в двух рощах в 42 километрах южнее Сан-Патрисио. Рубен Браун, Пласидо Бенавидес и сам Грант ехали в 800 м впереди отряда, однако не заметили следов мексиканцев, прятавшихся в засаде.[6] Как только последние техасцы достигли рощи, мексиканцы ринулись в атаку. Многие техасцы были застрелены, прежде чем они успели изготовить своё оружие к бою.[7] Услышав стрельбу, Грант приказал Бенавидесу, знакомому с местностью, ехать в Голиад и предупредить полковника Фэннина о приближении мексиканской армии. Браун и Грант поспешили, чтобы присоединиться к своим товарищам, но когда они подъехали поближе, то поняли, что битва закончилась, большинство техасцев было уже перебито. Удар мексиканской пики убил лошадь под Брауном, но он успел добежать до другой лошади и вскочить в седло. Перепуганные дикие мустанги разбежались, в получившейся неразберихе Грант и Браун смогли бежать.[6] Однако, как вспоминал впоследствии Браун, обе лошади были ранены мексиканцами, стрелявшими вдогонку.[8]
Мексиканские всадники бросились в погоню. Несмотря на то что преследователи кричали техасцам сдаваться, Браун и его товарищ продолжали своё бегство. После 11 километров скачки мексиканцы окружили двоих техасцев и вынудили их спешиться. Грант убил мексиканского солдата, нацелившегося пикой в руку Брауну, после чего мексиканцы буквально изрешетили его выстрелами. Один из мексиканцев бросив лассо, оплёл руки Брауна, после чего он был взят в плен.[6]
Урреа отрапортовал о 41-43 убитых техасцах, но историки полагают, что было убито только 12[9][10]. Шестеро техасцев было взято в плен, шестерым удалось спастись бегством, но пятеро из них впоследствии были убиты в ходе Голиадской резни.[11] Вопреки приказу Санта-Анны, вынудившего Конгресс издать постановление о признании повстанцев разбойниками[~ 1] Урреа не стал казнить пленных а отправил их в Матаморос, где они были помещены в заключение в городской тюрьме.[12] Не было найдено ни одного рапорта о мексиканских потерях, хотя предполагается что с мексиканской стороны погиб, по меньшей мере, один солдат. После битвы мексиканские солдаты устроили облаву на сбежавших мустангов и переловили их.[10]
Эпилог
Согласно выводам историка Стефана Хардина, битва показала, что техасцы плохо воюют на открытых равнинах. Новости о приближении Урреа встревожили полковника Фэннина, опасавшегося, что Санта-Анна поведёт войска на Голиад после взятия Бехара, тем самым поставив Фэннина меж двух огней (между войсками Урреа и Санта-Анны).[13] Фэннин писал исполняющему обязанности губернатора Джеймсу Робинсону: «Я могу лучше судить о собственных военных способностях, чем кто-либо и если я смогу командовать армией, то она не должна находиться здесь».[14] 4 марта временное правительство Техаса назначило[15] главнокомандующим Сэма Хьюстона, он приказал Фэннину: «Решайте по своему усмотрению, оставаться ли, там где вы сейчас находитесь или отступать, если вы думаете, что так будет лучше для безопасности храбрых добровольцев под вашим командованием и милиционеров».[16]
Напишите отзыв о статье "Битва при Агуа-Дульсе"
Комментарии
- ↑ Согласно законам того времени пойманные разбойники подлежали казни
Ссылки
- ↑ O'Connor (1966), pp. 147–148.
- ↑ Hardin (1994), p. 98.
- ↑ Hardin (1994), p. 102.
- ↑ Hardin (1994), pp. 120—1.
- ↑ Groneman (1998), p. 46.
- ↑ 1 2 3 Hardin (1994), p. 159.
- ↑ Scott (2000), p. 115.
- ↑ Scott (2000), p. 116.
- ↑ O’Connor (1966), pp. 147—148.
- ↑ 1 2 Groneman (1998), p. 47.
- ↑ Texas Historical Commission. [www.stoppingpoints.com/texas/sights.cgi?marker=Battle+of+Agua+Dulce&cnty=nueces Battle of Agua Dulce, Historical Marker]. Agua Dulce, TX: StoppingPoints. Проверено 13 ноября 2008. [www.webcitation.org/66wgONdcf Архивировано из первоисточника 15 апреля 2012].
- ↑ Edmondson (2000), p. 344.
- ↑ Hardin (1994), p. 160.
- ↑ Hardin (1994), pp. 160—161.
- ↑ Hardin (1994), p. 162.
- ↑ Scott (2000), p. 121.
Литература
- Edmondson, J.R. (2000), The Alamo Story-From History to Current Conflicts, Plano, TX: Republic of Texas Press, ISBN 1-55622-678-0, OCLC [worldcat.org/oclc/42842410 42842410]
- Groneman, Bill (1998), Battlefields of Texas, Plano, TX: Republic of Texas Press, ISBN 9781556225710, OCLC [worldcat.org/oclc/37935129 37935129]
- Hardin, Stephen L. (1994), Texian Iliad – A Military History of the Texas Revolution, Austin, TX: University of Texas Press, ISBN 0292730861, OCLC [worldcat.org/oclc/29704011 29704011]
- O'Connor (1966), Kathryn Stoner, The Presidio La Bahia del Espiritu Santo de Zuniga, 1721-1846, Austin, Tex.: Von Boeckmann-Jones Co., pp. 147-148
- Scott, Robert (2000), After the Alamo, Plano, TX: Republic of Texas Press, ISBN 9781556226915
Отрывок, характеризующий Битва при Агуа-Дульсе
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
