Битва при Анэгаве

Битва при Анэгаве
Основной конфликт: Война Оды Нобунаги против антинобунагской коалиции
Синий: Адзаи и Асакура; Красный: Токугава и Ода
Дата	9 августа 1570
Место	река Анэгава, город Нагахама, префектура Сига
Итог	Победа союзных войск Оды и Токугавы
Противники
войска рода Ода войска рода Токугава войска рода Адзаи войска рода Асакура
Командующие
Ода Нобунага Токугава Иэясу Адзаи Нагамаса Асакура Кагэтакэ
Силы сторон
около 20 000 около 13 000
Потери
неизвестно 1100 офицеров, количество солдат неизвестно

Битва при Анэгаве (яп. 姉川の戦い Анэгава но татакай) — битва, состоявшаяся 9 августа 1570 года на реке Анэгава, между союзными войсками Оды и Токугавы и коалиционными силами Адзаи и Асакура. Это был первый успешный бой Оды Нобунаги против армий антинобунагской коалиции. Закончился победой союзников и обусловил упадок военной мощи родов Адзаи и Асакура.

Предыстория

В 1568 году Ода Нобунага, обладатель провинций Овари и Мино, захватил японскую столицу Киото и посадил в ней Асикагу Ёсиаки новым сёгуном. Последний принялся проводить самостоятельную политику, направленную на возрождение сёгуната Муромати, но его начинания были отменены Одой. Это стало причиной конфликта между вчерашними союзниками. Благодаря деятельности сёгуна Асикаги Ёсиаки, к середине 1570 года была образована широкая коалиция против Оды Нобунаги. В неё вошли буддисты монастырей Хонгандзи и Энрякудзи, а также самурайские роды Такэда, Асакура и Адзаи.

Ода Нобунага решил разбивать оппонентов по одиночке и взялся, в первую очередь, за ближайшего соседа — род Адзаи. Последний отправил гонца к своему союзнику, роду Асакура, с просьбой оказать военную помощь.

2 августа 1570 года двадцатитысячная армия Оды Нобунаги осадила замок Одани, цитатадель Адзаи Нагамасы, предварительно испепелив призамковый город. Видя, что враг не собирается выходить из замка, было решено выманить его, захватив соседний форт Ёкояма. 5 августа 1570 года, перейдя реку Анэгава, войска Оды окружили это укрепление и возвели вокруг него плотный частокол. Некоторые защитники форта прорвались сквозь заградительные отряды и, добравшись до цитадели Одани, попросили своего сюзерена предоставить помощь. Тогда Адзаи принял решение вывести из цитадели все имеющиеся войска и дать открытый бой силам Оды.

7 августа 1570 года, к востоку от Одани, появилась восьмитысячная армия рода Асакура под командованием Асакуры Кагэтакэ. Соединившись с войском Адзаи Нагамасы, 8 августа силы антинобунагской коалиции, состоявшие из 13 тысяч человек, вышли на берега реки Анэгава. Увидев, что противник собирается дать бой, основные силы Оды приблизились к противоположному берегу реки, оставив возле форта Ёкояма обозы и достаточное количество солдат для продолжения осады. В это время на помощь Набунаге подошло пятитысячное войско его союзника Токугавы.

Битва

8 августа 1570 года обе армии выстраивались друг напротив друга. Войско Оды заняло позиции перед силами Адзаи, а отряды Токугавы — перед войсками Асакуры. Противников разделяла лишь река.

Бой начался в шесть утра 9 августа 1570 года. Первыми ударили самураи Токугавы. Преодолев реку, они мгновенно смяли ряды 8-тысячной армии Асакуры. Увидев смятие на правом фланге, Адзаи Нагамаса дал приказ атаковать войско Оды. Под мощным натиском врага, отряды Нобунаги начали организовано отступать. Самураи Адзаи расценили это как бегство и, разрушив свои порядки, изо всех сил ударили по центральным позициям противника.

В это время 3000 свежих воинов Оды, которые были оставлены в осаде форта Ёкояма, прибыли на поле боя. По приказу Нобунаги, они яростно атаковали нападавшее войско Адзаи с тыла и флангов. Окруженные со всех сторон самураи врага растерялись и начали убегать. В это мгновение, все имеющиеся силы Оды перешли в общее наступление. Они гнали противника вплоть до его цитадели — замка Одани.

Между тем, заметив, что армия Адзаи разбита и убегает, войско Асакуры также начало поспешно отступать. Однако фланговая атака конницы Токугавы, посеяла панику среди отступающих, и отход Асакуры превратился в беспорядочный побег. Бой, продолжавшийся несколько часов, закончился полной победой союзных войск Оды и Токугавы. Адзаи и Асакура потеряли больше 1100 талантливых командиров. По преданию, река Анэгава стала «красным потоком», и кровь стекала туда целые сутки.

Последствия

Битва при Анэгаве была первой победой Оды Нобунаги над антинобунагской коалицией. Она засвидетельствовала неорганизованность его врагов. Результат боя способствовал укреплению авторитета Нобунаги как «непобедимого воина».

Хотя после этой битвы войска Асакура и Адзаи осуществили ряд военных операций на территории Оды, они были уже не в состоянии второй раз сойтись с ним в открытом бою. Асакура потеряли большую часть своих талантливых генералов и продемонстрировали свою военную бездарность. Это стало причиной их гибели в 1573 году. Адзаи, положив на берегах реки половину своей армии, также были обречены. В 1573 году они также были уничтожены.

Бой при Анэгаве является одним из самых кровавых боев в истории Японии. В период Эдо (1603—1867) его засчитывали в число «четырёх больших битв» сёгуна Токугавы Иэясу. Во времена существования Японской империи (1868—1945) анэгавский бой рассматривался как типичный образец успешной контратаки, которая базировалась на тактическом отступлении и мощной фланговой и тыловой атаках.

Источники

• 太田 牛一『信長公記』 桑田 忠親校注 新人物往来社; 新訂版 1997 ASIN 4404024932 ISBN 4-404-02493-2
• 『織田信長のすべて』 新人物往来社; 1980 ISBN 4-404-01040-0

Ссылки

• [minnakiri.forpost.info/docs/aneg.htm Битва при Анэгаве. 22 июля 1570 г.]
• [www.page.sannet.ne.jp/gutoku2/anegawanotatakai.html Описание битвы при Анэгаве] (яп.)
• [homepage1.nifty.com/saizou/k-anegawa.htm «По местам боёв» — современный облик реки Анэгава] (яп.)

Отрывок, характеризующий Битва при Анэгаве

Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.