Битва при Базарджике
| Битва при Базарджике | |||
| Основной конфликт: Русско-турецкая война 1806—1812гг. | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа русских | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Базарджике — одно из сражений Русско-турецкой войны 1806—1812 годов. Произошло 22 мая 1810 год, когда русские войска под командованием генерала Николая Каменского разбили турецкий корпус Пеливан-паши.
Сражение
В феврале 1810 года командующим молдавской армией был назначен молодой, но опытный генерал Каменский-младший — сын старого фельдмаршала. Он прошёл большую боевую школу ещё при Суворове, участвовал в Швейцарском походе, воевал против Наполеона в 1805–1807 годах, бил шведов на севере в 1808–1809 годах, был награждён орденами св. Георгия 3-й и 2-й степени.[1]
К весне он увеличил армию почти вдвое, хорошо подготовил её к новому наступлению и в мае с 80-тысячным корпусом, форсировав Дунай, овладел Силистрией, Туртукаем и подступил к Базарджику. Эта крепость находилась на развилке дорог на Варну, Праводы, Шумлу и далее на Адрианополь. 22 мая 1810 года под Базарджиком произошло сражение между отрядом генерала Каменского и турецким корпусом под командованием Пеливана-паши (10 тыс. чел.). Турки потерпели сильное поражение и отступили, сдав Базарджик. Потери русских составили 1,6 тыс. чел. Турки потеряли 5 тыс. чел. (в т.ч. 2 тыс. пленными). В честь этой победы для офицеров-участников сражения был выпущен специальный золотой Крест «За взятие Базарджика», для солдат чеканилась Медаль «За взятие Базарджика». Этот успех русских решил участь Силистрии. 30 мая её гарнизон капитулировал.[2]
Напишите отзыв о статье "Битва при Базарджике"
Примечания
Отрывок, характеризующий Битва при Базарджике
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
