Битва при Вырбишском проходе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва при Вырбишском проходе
Основной конфликт: Болгаро-византийская война (807-815)

Воины Крума преследуют сына Никифора I Ставракия (миниатюра из летописи Константина Манассии)
Дата

26 июля 811

Место

Вырбишский проход Балкан (Болгария)

Итог

Решающая победа болгар

Противники
Византийская империя Болгарское Царство
Командующие
Никифор I Крум
Силы сторон
точные данные неизвестны точные данные неизвестны
Потери
почти вся армия, включая императора неизвестны

Битва при Вырбишском проходе (болг. Битката при Върбишкия проход) — сражение между войсками Византийской империи и Болгарии 26 июля 811 года. В битве погиб император Византии Никифор I.



Предыстория

В начале 811 года византийский император Никифор I стал готовить военный поход в Болгарию. Для того чтобы собрать большое войско, Никифор I набирал солдат в легионы не только во Фракии, но и в Малой Азии.[1] В армии было много бедняков, вооружённых пращой и палками.[1] Хан Крум, правитель Болгарии, предложил мир Никифору, но уверенный в будущей победе император отверг предложение и в июне 811 года вторгся на территорию Болгарии. Перед самым вторжением с императором произошла неприятная история: его слуга, украв одежду и золото, перебежал к Круму.[1] По пути к столице византийская армия занималась убийствами и мародёрством.[1] Через месяц Никифор I дошёл до столицы Болгарии Плиски и, несмотря на новое предложение о заключении мира, сжёг дворец Крума.[1] Спустя три дня император, оставив разорённую и подвергнутую пожарам столицу, выступил обратно в Византию. Тем временем Крум собрал достаточно большую армию и преградил путь императору в Вырбишском проходе.[2]

Сражение

Подготовку к сражению болгары начали ночью, когда византийская армия остановилась на ночлег в Вырбишском проходе. На заре болгары напали на византийцев, наметив главный удар в центр, где располагался императорский отряд.[2]

В битве погибло немало знатных византийцев: сам император, военачальник восточных сил, военачальник Фракии, начальник царской стражи, начальники легионов и патриции.[1] Точные обстоятельства гибели императора неизвестны: согласно летописцу Феофану Никифор был убит в своем шатре[1], болгарские источники утверждают, что воины Крума взяли императора в плен.[2] В дальнейшем из черепа Никифора хан Крум сделал себе чашу, из которой потом заставлял пить своих военачальников.[1] Ставракию, сыну императора, несмотря на тяжёлое ранение, удалось спастись. Вернувшись в Византию, Ставракий был провозглашён новым императором Византии.

Напишите отзыв о статье "Битва при Вырбишском проходе"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 [palomnic.org/history/rx/vf/3/10/ Летопись византийца Феофана (пер. на русский 1846 года)]
  2. 1 2 3 [istoria-vuz.hit.bg/krum.html Хан Крум] // Андреев, Й. Българските ханове и царе (VII—XIV в.). — София, 1987.

Отрывок, характеризующий Битва при Вырбишском проходе



Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.