Битва при Гибралтаре (1607)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва при Гибралтаре
Основной конфликт: Восьмидесятилетняя война

Картина «Гибралтарская битва»
Дата

25 апреля 1607 года

Место

Гибралтар

Итог

Обе стороны заявили о своей победе

Противники
Республика Соединённых Провинций Испания
Командующие
Якоб ван Хемскерк Хуан Альварес де Авила
Силы сторон
26 боевых кораблей, 4 грузовых корабля 21 боевой корабль
Потери
100 убитых по голландской версии (200 по испанской) 4000 убитых по голландской версии(350 по испанской версии), 21 корабль(1 по испанской версии)
 
Нидерландская революция
Остервел –

Дальхайм – Гейлигерлее – Гронинген – Йемгум – Жодуань – Брилле – Гус – Харлем – Флиссинген – Борселе – Харлеммермер – Зёйдерзе – Алкмар – Лейден – Реймерсвал – Мок – Зирикзе – Антверпен(1) – Жамблу – Рейменам – Девентер(1) – Маастрихт(1) – Бреда(1) – Антверпен(2) – Эмпел – Боксум – Зютфен – Берген-оп-Зом(1) – Непобедимая армада – Английская армада – Бреда(2) – Девентер(2) – Хюлст(1) – Грунло(2) – Хюлст(2) – Тюрнхаут – Грунло(3) – Ньивпорт – Хертогенбос(1) – Остенде – Слёйс – Грунло(4) – Гибралтар(1) – Плайя-Хонда – Гибралтар(2) – Берген-оп-Зом(2) – Бреда(3) – Баия – Пуэрто-Рико – Грунло(5) – Матансас – Хертогенбос(2) – Албролос – Bruges – Слак – Маастрихт(2) – Синт-Мартен – Лёвен – Шенкеншанс – Лизард-Пойнт – Бреда(4) – Венло – Калло – Гелдерн – Дюнкерк – Даунс – Провиденсия – Хюлст(3) – Сан-Висенте – Хюлст(4) – Манильский залив – Пуэрто-де-Кавите

Гибралтарская битва — морское сражение, состоявшееся 25 апреля 1607 года во время Восьмидесятилетней войны. Согласно голландским источникам, нидерландский флот застал врасплох стоящую на якоре у Гибралтара испанскую армаду и в течение четырёхчасового боя полностью её уничтожил. В свою очередь, испанские источники отрицают разгром своего флота и заявляют о намного меньших потерях.





Состав флотов

Голландский флот состоял из 26 небольших боевых и четырёх грузовых кораблей и находился под командованием Якоба ван Хемскерка. Флагманом голландской эксадры было судно под названием «Эол». Среди других кораблей числились «Тигр», «Морской котик», «Грифон», «Красный лев», «Золотой лев», «Чёрный медведь», «Белый медведь» и «Утренняя звезда». В испанском флоте состоял 21 корабль, среди которых было десять галеонов. Их командующим был Хуан Альварес де Авила. Флагманом «Святой Августин» командовал его сын. В битве также участвовали «Вега» и «Божья матерь», три португальских галеона и один, вероятно, из колоний В Южной Америке («Кампечана»).

Ход битвы

Изложение голландской версии событий

Ван Хемскерк оставил несколько кораблей у входа в бухту, чтобы помешать испанцам вырваться из ловушки. Остальным кораблям он приказал напасть на флагман испанцев. В ходе битвы сам ван Хемскерк был убит при первой же атаке, после того как его ногу оторвало пушечным ядром. Тем не менее, голландцы умело создавали численное преимущество, хорошо координируя нападение, нападая сразу двумя кораблями на один испанский и быстро нейтрализуя противника. Некоторые испанские галеоны загорелись, а один взорвался после того, как голландское ядро попало в запасник пороха. Голландцам удалось взять испанский флагман на абордаж. После уничтожения испанских кораблей голландцы выслали лодки, из которых сотнями убивали плавающих испанских моряков.

В целом, потери голландцев составили около ста человек убитыми, включая адмирала ван Хемскерка, и шестьдесят ранеными. Испания утратила весь свой флот, в частности 21 корабль и 4000 человек, включая Альвареса.

Изложение испанской версии событий, описанная в Duro, Armada Española desde la unión de los reinos de Castilla y Aragón III.(1898)

Согласно этому источнику бой начался с того, что 25 апреля голландцы вошли в Гибралтарскую гавань и 4 корабля атаковали стоящий с краю флагман Авилы «Божья матерь» (400 тонн, 18 орудий), а потом и остальные 4 корабля первой линии, попытавшись превосходящими силами взять их на абордаж. Тем не менее они были отбиты насколько раз, им почти удалось захватить испанский флагман, но испанцы сбросили абордажную партию в море, и тогда голландцы начали бросать в испанские корабли некие зажигательные снаряды. В результате флагман загорелся, спаслось только 11 человек.

Другие три или четыре галеона были более удачливы, и спаслись во второй линии, после чего отправились к молу (скорее всего Муэлле Вьехо), где голландские лодки высадили аркебузиров, которые обстреляли верхние палубы кораблей. Голландцы попытались отбуксировать полусгоревший флагман испанцев к себе, но не смогли этого сделать, и на следующий день испанцы сами его сожгли. Голландцы (по другой версии, сами испанцы, чтобы не допустить захват) в свою очередь, сожгли испанскую добычу, послав для этого несколько лодок (по другой версии — паташей), одна (или один) из которых была перехвачена и захвачена испанцами. Потом, отремонтировав корабли, голландцы отплыли к берберийскому берегу, перед этим выбросив в море испанских пленных со связанными руками. Потери испанцев — 1 военный корабль, неизвестное количество торговых, 350 погибших, или взятых в плен и потом погибших, в том числе адмирал Альварес де Авила, и 110 раненных. Потери голландцев (по описи в Тетуане) — около 200 человек, в том числе и адмирал Хеемскерк.

Напишите отзыв о статье "Битва при Гибралтаре (1607)"

Ссылки

  • [corsair.vtrume.ru/e107_plugins/content/content.php?content.212 Описание битвы на сайте Corsair.Gamestorm.Ru] (недоступная ссылка — история)

Литература

  •  (исп.) Fernández Duro, Cesáreo (1898). Armada Española desde la unión de los reinos de Castilla y Aragón III. Madrid, Spain: Est. tipográfico «Sucesores de Rivadeneyra».
  •  (англ.) Francis Vere, Salt in their Blood: The Lives of the Famous Dutch Admirals, 1955.
  •  (нид.) Geschiedenis van het Nederlandsche zeewezen, Johannes Cornelis de Jonge 1833—1848
  •  (нид.) Warnsinck, J.C.M. (1941): Twaalf Doorluchtige Zeehelden

Отрывок, характеризующий Битва при Гибралтаре (1607)

– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.