Битва при Горном Дубняке

Битва при Горном Дубняке
Основной конфликт: Русско-турецкая война (1877—1878)
Дата	12 (24) октября 1877
Место	Горный Дубняк, Османская империя
Итог	Русская победа
Противники
Российская империя Османская империя
Командующие
Иосиф Гурко Ахмед Хефзи-паша
Силы сторон
18 тысяч человек 4 тысячи человек
Потери
около 3 тысяч убитых и раненых 1,5 тысячи убитых и раненых, более 2 тысяч пленных

Битва при Горном Дубняке — сражение русско-турецкой войны 1877—1878 годов.

Пытаясь быстрее сломить сопротивление турок, оборонявших Плевну, русские войска начали атаковать гарнизоны вдоль турецких линий снабжения и коммуникаций. Значительный турецкий гарнизон был разгромлен в сентябре в битве при Ловче. Генерал Иосиф Гурко прибыл с Шипкинского перевала, чтобы провести операции против других гарнизонов, поддерживающих снабжение Плевны.

1-м батальоном лейб-гвардии Измайловского полка командовал полковник В. Н. Клевезаль. Командир полка генерал-майор Н. В. Эллис в своём рапорте командующему дивизией высоко оценивал действия 1-го батальона и его командира:

Было приказано 1 баталиону, вверенного мне полка, идти на поддержку л.-гв. Гренадерского полка, что он и исполнил, понеся большие потери в людях во время движения своего перебежками … Отдавая полную справедливость бесстрашию и спокойствию всех чинов полка, я считаю своим долгом донести Вашему Превосходительству в особенности о заслугах всех 4-х баталионных командиров, которое действуя каждый врозь, распорядительностью и пониманием дела стремились к одной цели и достигли блестящего результата взятия редута, понеся сравнительно с другими частями небольшие потери

Неделю спустя, 7 (19) октября, Клевезаль получил назначение командиром 36-го пехотного Орловского полка. 12 (24) октября Гурко атаковал крепость Горни-Дыбник. Русские войска поначалу встретили серьёзное сопротивление, однако удар двух соединений с флангов быстро смял и оттеснил турецкие оборонительные линии. Батальон финских снайперов, участвовавших в битве, штурмовал крепостные стены. Гурко продолжал атаки до тех пор, пока гарнизон во главе с Ахметом Хефзи-пашой не капитулировал. 10 (22) ноября 1877 под болгарским городом Елена (Иляна) состоялось сражение между Еленинским отрядом под командованием генерал-майора А. В. Домбровского и турецкой армией Сулеймана-паши, бывшее, по оценке Военной энциклопедии издания И. Д. Сытина, «одним из самых тяжких для нас дел в войну 1877—78 гг.». После отступления передового отряда русских войск генерал Домбровский направил в качестве подкрепления 1-й батальон 36-го пехотного Орловского полка.

Командир Орловского полка полковник Клевезаль решил восстановить бой и, приняв начальство над батальоном, смело повёл его в атаку на турок, обходивших наш правый фланг. Атака эта была настолько стремительна, что турецкая цепь и её резервы, опрокинутые, обратились въ бегство. Во время атаки Клевезаль был тяжело ранен. Между тем, 3 роты орловцев, продолжая преследовать, спустились в овраг, к деревне Руховцы, были здесь окружены со всех сторон и после упорного боя взяты в плен вместе с Клевезалем. Из этих рот только офицер и несколько рядовых успели пробиться и присоединиться к отряду.

Исход сражения

Плевна была полностью окружена и отрезана от внешнего мира. Гарнизон Плевны капитулировал 10 декабря.

Вместе с Клевезалем в плену оказались восемь представителей русской армии (из которых он был старшим по чину): майор Головицкий, штабс-капитаны Домбровский, Разов и Сушков, сотник Секретьев, подпоручики Соцкий и Ласкевич. Все они содержались в Константинополе, имели четыре казарменные комнаты. Полковник Клевезаль пользовался исключительной привилегией: имел отдельную комнату, которую мог покидать по собственному желанию, но это ему было позволено только 19 февраля, в день подписания предварительного мирного договора в Сан-Стефано. Позднее эти события были описаны в мемуарах Клевезаля.

Литература

• Горный Дубняк // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• The Russian Army and Its Campaigns in Turkey in 1877—1878, F. V. Greene

Отрывок, характеризующий Битва при Горном Дубняке

В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.