Битва при Дюббёле
| Битва при Дюббёле | |||
| Основной конфликт: Датская война | |||
 Битва при Дюббеле, картина Йоргена Сонне (1871) | |||
| Дата |
7-18 апреля 1864 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа прусских войск | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Дюббёле (дат. Dybbøl Banker) — столкновение между датскими и прусскими войсками при подходе последних к городу Сённерборгу. В Германии эта битва называется Штурмом окопов Дюппеля (нем. Erstürmung der Düppeler Schanzen), а в Дании Битвой при Дюббёле (дат. Slaget ved Dybbøl) или Боями при Дюббёле (дат. Kampene ved Dybbøl).
Предыстория
После аннексии Шлезвига в ноябре 1863 года датским королём Кристианом IX (который также был герцогом Шлезвига), прусско-австрийские войска оккупировали Ютландию в январе 1864 года.
Датская армия была оснащена хуже, чем немецкие войска, и имела старые винтовки. Прусская армия была оснащена игольчатыми ружьями Дрейзе, которые можно было перезаряжать лежа. Тогда как датчане должны были перезаряжать свои винтовки стоя и поэтому были хорошей мишенью для пруссов.
Форт Дюббёль находится на коротком полуострове, который защищает от доступа к форту с суши.
Дюббёль был плохо подготовлен к атаке в связи с тем, что датчане потратили слишком много усилий на сооружение укреплений Даневирке. Дюббёлю особенно не хватало безопасных убежищ в передней линии, но, что еще хуже, современной артиллерии, особенно дальнобойных нарезных орудий. Неудачное географическое расположение и рельеф местности в итоге сделали это место совершенно непригодным для длительной обороны.
У датчан было лишь одно главное преимущество — они господствовали на море. К моменту начала битвы они смогли пришвартовать у берегов новейший двухбашенный броненосец «Рольф Краке» (Rolf Krake) для поддержки датских сухопутных войск с помощью бомбардировки с берега. На протяжении большей части осады Дюббёля броненосец Rolf Krake был использован в качестве мобильной платформы для тяжелых морских артиллерийских орудий, и пруссаки были почти беспомощны в борьбе с ним, так как не имели собственных военно-морских сил, способных противостоять датскому флоту.
Огневая мощь «Рольфа Краке», однако, не была использована в должной мере. Специалистами давно было замечено, что броненосец мог быть использован для более активных атак на пруссаков, но, в конечном итоге, вооруженный 4-мя мощными дульнозарядными орудиями Rolf Krake так и не оказал должной поддержки датским сухопутным войскам. Между тем, известно, что в 1864 году, блокируя немецкое побережье, «Рольф Краке» в дуэли с прусскими береговыми батареями у Эгерисунда успешно выдержал 150 попаданий снарядов 24-фунтовых нарезных орудий.
Битва
Штурм 18 апреля
На утро 18 апреля 1864 года, после мощной артподготовки, пруссаки скрытно выдвинулись с своих позиций в 2 часа ночи. В 10 часов утра прусская артиллерия остановила бомбардировку, и прусские части начали штурм датских укреплений. Огня артиллерии датского броненосца Rolf Krake оказалось недостаточно для того, чтобы остановить их наступление. Уже через тринадцать минут прусская пехота захватила контроль над первой линией редутов.
Восьмая бригада датских войск пыталась провести контратаку, но в ходе неё потеряла половину численного состава. Эта контратака помогла, однако, первой и третьей бригаде датских войск избежать столкновения с наступающими пруссаками. В 13:30 последнее сопротивление датчан на мосту в Сённерброге было сломлено.
Во время битвы были убиты, ранены или пропали без вести всего около 3600 датчан и около 1200 пруссаков. Датский официальный список жертв битвы сообщал об этих числах: 671 мертвых, 987 раненых, из которых 473 были взяты в плен; 3131 пропали без вести или дезертировали, общее число жертв достигало 4789. Второй и 22-й полк потеряли больше всего. Кроме того, среди экипажа броненосца Rolf Krake был 1 погибший и 10 раненых.
Битва при Дюббёле была первым боем, на котором присутствовали официальные делегаты от «Международного Красного креста»: француз Луи Аппиа и голландец Чарльз ван де Вельде.
В культуре
- Битва при Дюббеле подробно показана в историческом сериале «1864».
Напишите отзыв о статье "Битва при Дюббёле"
Примечания
- ↑ [www.milhist.dk/vaaben/vands/rolf_krake/rolf_krake_uk.htm Броненосец Rolf Krake] (датск.)
Ссылки
- [www.milhist.dk/1864/dybbol/dybbol_uk.htm Military History of Denmark — Entry on Battle of Dybbøl] (англ.)
- [www.milhist.dk/vaaben/vands/rolf_krake/rolf_krake_uk.htm Military History of Denmark — Account of the operations of the Ironclad «Rolf Krake» at Dybbøl] (англ.)
- [www.hheriksen.dk/images/1864krt3.gif Map of Battle of Dybbøl] (англ.)
- [www.hheriksen.dk/images/1864tab.jpg Table of Danish army losses at Battle of Dybbøl] (датск.)
- [www.milhist.dk/1864/1864/1864_dk.htm Krigen i 1864] (датск.)
- [1864.dk/lo1864.htm Article on the war of 1864] (датск.)
Отрывок, характеризующий Битва при Дюббёле
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
