Битва при Кадсане
| Битва при Кадсане | |||
| Основной конфликт: Столетняя война | |||
 | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
остров Кадсан, Фландрия | ||
| Итог |
решительная победа англичан | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Кадсане — второстепенное сражение Столетней войны, состоявшееся в ноябре 1337 года между английскими войсками и гарнизоном фламандского острова Кадсан. Битва была первым столкновением Столетней войны и по сути являлась рейдом англичан на фламандский островок, чтобы спровоцировать защитников на сражение, в котором англичане имели бы преимущество. Тем самым английские командующие желал поднять боевой дух своих войск лёгкой победой над малочисленным противником. Кампания 1337 года для англичан и их союзников протекала не так успешно, как ожидалось ранее: немецкие и голландские союзники проявляли нерешительность, кроме того, неудачи в Гаскони не позволяли англичанам продвигаться дальше. Поэтому король Эдуард III приказал своему военачальнику сэру Уолтеру Мэнни возглавить войска и атаковать фламандский островок Кадсан, являвшийся полуавтономным регионом Франции, чтобы доказать серьёзность своих намерений и поднять боевой дух солдат.
Содержание
Битва
Кадсан был заболоченным островком, население которого располагалось главным образом в бедных рыбацких посёлках. Остров не представлял никакого интереса с точки зрение добычи и трофеев. Единственным преимуществом острова была близость к богатому порту Слёйс. Незадолго до начала сражения несколько фламандских рыцарей и оруженосцев во главе с Ги Фландрским, враждебно настроенные против англичан, высадились на острове и стали гарнизоном в местном городке. Англичане, находившиеся в графстве Эно и пользовавшиеся поддержкой местного графа, были проинформированы о возможном противодействии со стороны гарнизона Кадсана, поэтому вынуждены были возвращаться на родину безопасным путём. В Англии они доложили о ситуации королю, который не замедлил воспользоваться сложившимися обстоятельствами и снарядил экспедицию из 600 латников и 2000 лучников во главе с сэром Уолтером Мэнни.
При приближении к острову англичане приготовились к бою. Фламандцы, вооружившись, расположились на дамбах и песчаных отмелях. Общая численность защитников острова составляла около 5000 воинов. Английские лучники незамедлительно начали стрелять, и фламандцы под градом стрел вынуждены были отступить с берега, потеряв много воинов убитыми и ранеными. Затем наступил черёд рукопашной схватки: английские латники высадились на берег и, вооружившись секирами, мечами и копьями, вступили в ближний бой с противником. Фламандцы сражались отчаянно, однако непрекращающаяся стрельба английских лучников нанесла им значительный ущерб. В конце концов фламандцы дрогнули и побежали. Бои продолжались не только в гавани, но и на улицах и в домах города, где англичане преследовали отступающих фламандских рыцарей. Свыше 3000 фламандцев погибло в сражении. Ги Фландрский попал в плен. Англичане разграбили и сожгли город и его окрестности, а затем, погрузившись на корабли, отплыли в Англию.
Последствия
С политической точки зрения битва не имела серьёзных последствий: отношения между английским королём и Фландрией испорчены не были, поскольку высадка фламандцев на Кадсане была частной инициативой враждебно настроенного против англичан фламандского владетеля. Тем не менее, фламандцы были впечатлены силой англичан, а жители прибрежных фламандских городов были запуганы и ещё более склонились к союзу с английским королём. Французский король Филипп VI сделал другие выводы: полагая, что поражение фламандцев было спровоцировано предательством некоторых фламандских дворян, он начал целую серию преследований своих союзников и приверженцев во Фландрии, которая, естественно, оттолкнула от Франции множество её бывших фламандских сторонников. Через десять лет, когда Англия официально заключила союз с Фландрией, английский король извинился перед фламандцами и даже выплатил им символическую контрибуцию за ущерб, причинённый англичанами фламандцам на Кадсане.
Напишите отзыв о статье "Битва при Кадсане"
Литература
- [www.vostlit.info/Texts/rus17/Froissart/text3.phtml?id=6115 Жан Фруассар «Хроники...» Главы 27- 43 (1334-1339 гг.)]
- Jonathan Sumption, The Hundred Years War, Vol 1, Trial by Battle, 1990, ISBN 0-57113-895-0
Ссылки
- [100yearswar.xlegio.ru/Main/cadsand.htm М.Нечитайлов «Бой при Кадсане (10 ноября 1337г.)»]
Отрывок, характеризующий Битва при Кадсане
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
