Битва при Ларгсе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва при Ларгсе
Основной конфликт: Шотландско-норвежская война

Поле битвы при Ларгсе с монументом в её память
Дата

2 октября 1263 года

Место

Ларгс, Северный Эйршир, Шотландия

Итог

Победа Шотландии

Противники
Норвегия Шотландия
Командующие
король Хокон IV Александр Стюарт (?)
Силы сторон
около 1000 воинов около 8000 воинов
Потери
Незначительные Незначительные

Битва при Ларгсе (англ. Largs; 2 октября 1263 г.) — одно из важнейших сражений в истории ранне-средневековой Шотландии между королём Норвегии Хоконом IV и шотландскими войсками. Несмотря на то, что исход сражения не выявил явного превосходства ни одной из сторон, в долгосрочной перспективе Шотландия оказалась в выигрыше, присоединив по результатам битвы Гебридские острова.





Предпосылки конфликта

С начала XIII века между Шотландией и Норвегией развернулась острая борьба за власть над Гебридскими островами и западным побережьем Шотландии. Эта территория принадлежала гэльскому королевству Островов, правители которого признавали сюзеренитет норвежского короля. Однако укрепившиеся шотландское государство не оставляло попыток подчинить себе Гебриды и Аргайл. В 1221 и 1249 гг. Александр II, король Шотландии, предпринял несколько походов на западное побережье, в результате которых часть аристократии королевства Островов начала ориентироваться на Шотландию. Его преемник, Александр III, в 1262 г. атаковал остров Скай, принадлежавший норвежскому вассалу королю Мэна. В ответ Хокон IV, король Норвегии, собрал мощный флот («крупнейший из когда-либо покидавших норвежские порты», согласно исландским хронистам) и двинулся к западному берегу Шотландии.

Прибыв летом 1263 г. на Гебридские острова, Хокон IV заручился поддержкой короля Мэна Магнуса и короля Гебридов Дугала III. Лишь правитель Аргайла, Юэн Макдугалл, отказался присоединиться к норвежцам и занял выжидательную позицию. Норвежские силы на Гебридах насчитывали, по современным оценкам, около 120 судов, то есть 12 — 20 тысяч воинов. Норвежцы разорили Кинтайр, захватили Бьют и вторглись в Леннокс. На острове Арран начались шотландско-норвежские переговоры об условиях прекращения военных действий, которые, однако, не привели ни к какому результату.

Ход битвы

После провала переговоров норвежский флот двинулся к побережью Эйршира. Однако в ночь с 30 сентября на 1 октября разыгрался шторм, который повредил норвежские суда и выбросил на берег несколько из них. Команда потерпевших крушение кораблей была немедленно атакована небольшим шотландским отрядом, охраняющим побережье. Шотландцы держались на почтительном расстоянии, предпочитая огонь стрел рукопашной схватке с викингами. Когда подоспело норвежское подкрепление, шотландский отряд отступил.

2 октября на берег высадился отряд Хокона IV, стремясь, очевидно, обеспечить охрану ремонта судов. Всего с кораблей сошло около 800—1000 викингов. В то же время к месту высадки подошла крупная (около 8 тысяч человек) шотландская армия, в составе которой было около 500 рыцарей. Во главе шотландского войска, вероятно, стоял Александр Стюарт. Таким образом, если цифры, приведённые в «Саге о Хоконе» верны, перевес шотландцев над норвежцами был подавляющим: почти десятикратным. Шотландская армия пошла в атаку и вынудила норвежцев во главе с королём Хоконом IV отступить на корабли.

Тем не менее победа не была окончательной: уже на следующее утро Хокон IV перегруппировал свои силы и беспрепятственно высадился на берег, чтобы забрать тела павших викингов и сжечь выброшенные корабли.

Очевидно, что в сражении не принимали участие ни основные норвежские силы, остававшиеся на кораблях недалеко от побережья, ни шотландская кавалерия. Фактически битва при Ларгсе была лишь небольшой стычкой, не принесшей решительной победы ни одной из сторон.

Значение сражения при Ларгсе

Несмотря на неопределённость исхода сражения, битва при Ларгсе сыграла важную роль в истории Шотландии. Получив отпор, Хокон IV, вероятно испытывающий нехватку продовольствия, вернулся на Оркнейские острова, где 15 декабря 1263 г. скончался. Норвежский флот вернулся на родину. Уже на следующий год шотландская армия короля Александра III вторглась в Аргайл и на Гебридские острова, заставив их правителей признать власть Шотландии. В 1265 г. начались шотландско-норвежские переговоры, завершившиеся 1266 г. подписанием Пертского договора, в соответствии с условиями которого Норвегия уступила Гебриды Шотландии.

Таким образом, в результате битвы при Ларгсе шотландское королевство смогло присоединить обширные территории западного побережья и Островов, завершив объединение шотландских земель. Вхождение Гебридов в состав Шотландии привело, с одной стороны, к росту значения гэльской составляющей шотландской этно-культурной общности, а с другой, — способствовало завершению феодализации западных регионов страны.

В память о битве при Ларгсе на месте сражения установлен обелиск в форме традиционной гэльско-ирландской круглой башни, получивший неофициальное название «Карандаш» (англ. the Pencil).

См. также

Напишите отзыв о статье "Битва при Ларгсе"

Литература

  • McDonald R.A. The Kingdom of the Isles, 2003
  • Duncan, A.A.M. Scotland: Making of the Kingdom, Эдинбург, 2000
  • Мак-Кензи Агнес. Рождение Шотландии / Перевод, научная ред., вступит. статья С. В. Иванова. — СПб.: Евразия, 2003. — 336 с. — (Clio fundationis). — 1 500 экз. — ISBN 5-8071-0120-0.

Ссылки

  • [www.gutenberg.org/files/18299/18299-h/18299-h.htm Норвежское описание экспедиции Хокона IV (англ. яз.)]

Отрывок, характеризующий Битва при Ларгсе

– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.