Битва при Лесной

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва при Лесной
Основной конфликт: Великая Северная война

«Сражение при Лесной»
Жан-Марк Наттье, 1717
Дата

28 сентября (9 октября1708 года

Место

Лесная, Речицкий повет, Минское воеводство, Великое княжество Литовское

Итог

Победа русской армии

Противники
Швеция Русское царство
Командующие
А. Л. Левенгаупт Пётр I
А. Д. Меншиков
Р. Х. Баур
Силы сторон
16[1] или 13 тысяч[2] По другим оценкамК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2957 дней] "Прибалтийская армия" Левенгаупта всего насчитывала 16 тыс. чел. (8 тыс. пех., 3 тыс. драгун и 2 тыс. рейтар), из них более 3500 чел. было оставлено гарнизонами в Прибалтике, и в поход на присоединение к гл.силам выступило 12500 чел. при 16 пушках, сопровождая 7000 фур. Из них 1500 вернулось, и при Лесной было введено в бой на первом этапе битвы 7000 чел.; а 4000 чел. было направлено к Пропойску в качестве охранения особо ценного транспорта (часть из них присоединилась на 2-м этапе битвы и помогла пробиться остаткам главных сил). Кроме того у шведов было несколько польско-литовских легкоконных хоругвей неясной численности.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2957 дней] 12 тысяч[1]. По другой оценкеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2957 дней] на первом этапе сражения : 10 полков драгун (7792 чел. с Лейб-региментом Меньшикова) и 3 полка посаженной на коней пехоты, в т.ч. 2 гвардейских (4830 чел.) + 1 батальон Астраханского полка при 30 пушках. На втором этапе сражения присоединилась кавалерия корпуса Боура - 8 драгунских полков (4976 чел.). На заключительном этапе сражения подошла пехотная дивизия фон Вердена (ок. 9600 чел.пехоты) с неизвестным числом орудий. Число иррегулярной лёгкой конницы из казаков и калмыков, присутствовавших изначально на поле боя, точно неизвестно, но было весьма значительным (вероятно до 5-6 тыс. казаков и до 4-5 тыс. калмыков).К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2957 дней]
Потери
6397[3] или 3873[2] убитых и раненых
877 пленных
, почти полностью утрачен обоз. Захвачено русскими 17 пушек, а также 44 знамени и штандарта.
Точные потери россиян неизвестны; по самым минимальным оценкам - 1111 убитых и 2856 раненых. Особенно тяжёлые потери понесли гвардейские пехотные и некоторые драгунские полки (так Нарвский драгунский потерял из 604 чел. 338, т.е. 56%), поэтому вероятная оценка потерь царской армии может простираться до 6000 чел.
 
Северная война (1700—1721)

Рига (1700) • Дания (Зеландия) • Нарва (1700) • Печоры • Северная Двина • Западная Двина • Рауге • Эрестфер • Гуммельсгоф • Клишов • Нотебург • Салаты • Пултуск • Ниеншанц • Нева • Сестра • Познань • Дерпт • Якобштадт • Нарва (1704) • Пуниц • Шкуды • Гемауэртгоф • Варшава • Митава • Фрауштадт • Гродно • Клецк • Выборг (1706) • Калиш • Вторжение в Россию • Головчин • Доброе • Раевка • Лесная • Батурин • Веприк • Красный Кут Соколка Полтава • Переволочна • Хельсингборг • Выборг (1710) • Рига (1710) • Пярну • Кексгольм • Кёге • Причерноморье (Прут) • Гадебуш • Гельсингфорс • Пялькане • Лаппола • Гангут • Фемарн • Бюлка • Штральзунд • Норвегия • Дюнекилен • Эзель • Десанты на побережье Швеции • Марш смерти каролинеров • Стакет • Гренгам
Балтийский флот во время Северной войны

Битва при Лесной — сражение во время Северной войны, произошедшее вблизи деревни Лесной (ныне в Славгородском районе Могилёвской области) 28 сентября (9 октября1708 года. В результете сражения корволант (летучий корпус) под командованием Петра Первого разбил шведский корпус генерала А. Л. Левенгаупта[⇨]. Эта победа, по словам Петра Первого, стала «матерью Полтавской победы»[⇨].





Предыстория

В 1708 году шведский губернатор Лифляндии генерал от инфантерии А. Л. Левенгаупт получил приказ Карла XII собрать войска из крепостных гарнизонов Лифляндии и Курляндии и идти на соединение с главной армией короля, который готовился вторгнуться в пределы Русского Царства. 22 сентября (3 октября1708 года отряд Левенгаупта (12 или 16 тысяч человек, до 7 тысяч повозок, 16-17 орудий) переправился через Днепр у Шклова и направился к Пропойску.

Тем временем после кавалерийского боя у Раёвки Карл XII ещё 14 (25) сентября 1708 года принял решение отказаться от похода на Смоленск и повернуть на Украину. Причин для такого решения было достаточно: шведская армия испытывала острый недостаток провианта и фуража, запасы которых необходимо было пополнить; на Украине не было сильных военных гарнизонов, а значит, можно было спокойно отдохнуть и подождать корпус Левенгаупта. Рассчитывал Карл XII и на поддержку казаков, которых украинский гетман Мазепа обещал привести до 20 тыс.; кроме того, он надеялся наладить более тесные контакты с крымским ханом и прошведски настроенными поляками.

Уклонение Карла XII к югу удаляло его от корпуса Левенгаупта, чем и решил воспользоваться Пётр I. Послав в преследование шведской армии Карла XII основные силы русской армии под началом генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева, Пётр I, полагая силу отряда Левенгаупта в 8 тысяч человек, направил против него корволант А. Д. Меншикова (7197 чел. кавалерии, включая «Лейб-регимент» князя и 5149 чел. пехоты, посаженной на коней) и возглавил его лично.

Обманутый ложным проводником насчёт направления движения противника, Пётр I было двинулся к Днепру, однако вскоре узнал о переправе отряда Левенгаупта у Шклова и движении его к Пропойску. В преследование была отправлена вся кавалерия (для ускорения марша пехота была посажена на лошадей), которая настигла арьергард Левенгаупта 25 сентября (6 октября1708 год. На следующий день Левенгаупт, отправив вперёд обоз, отбил русские атаки и переправился через р. Реста, где удерживался до ночи 27 сентября, а затем сосредоточился у деревни Лесная. Одновременно он отправил часть обоза и 3-тысячный отряд (2 батальона пехоты, 3 полка и 1 эскадрон кавалерии) к Пропойску.

Только после столкновения с противником Пётр I узнал силу отряда Левенгаупта (15-16 тысяч)[4]. На военном совете 26 сентября было решено послать за корпусом генерал-поручика Р. Х. Баура (4 тысяч кавалерии), стоявшим в Кричеве, и ждать его 2 дня. А по истечении срока атаковать шведов наличными силами, а для разрушения переправ через р. Сож в районе Пропойска направлены были 700 драгун бригадира Фастмана.

Приказ идти против обоза генерала Левенгаупта получил также генерал-майор Н. Г. фон Верден, стоявший в Моготове южнее Смоленска (16 пехотных батальонов), однако он не успел к месту сражения.

Состав шведского «Прибалтийского корпуса»

Пехота :

  • Hälsinge regemente (1160 чел.)
  • Björneborgs regemente (900 чел.)
  • Upplands, Västmanlands och Dalarnas tremänningsregemente (980 чел.)
  • Åbos, Björneborgs och Nylands tremänningsregemente (900 чел.)
  • Smålands tremänningsregemente (600 чел.) — «Смоландский третьеочередной полк» — подразделение слабой боеспособности; фактически ополчение.
  • Livlands och Ösels infanteriregemente (880 чел.)
  • Åbolands regemente (500 чел.)
  • Nylands regemente (500 чел.)
  • Österbottens regemente (600 чел.) — полк финско-шведского комплектования, известный с 1620 г.; достаточно сильное подразделение.
  • Närke-Värmlands tremänningsregemente (400 чел.) — несмотря на известное название, это был «третьеочередной» батальон полка (по сути ополчение).
  • Öselska infanteribataljonen (580 чел.)
  • Artilleriregementet — артиллерийская рота (50 чел.)
  • Всего :: 8 050 чел.

Кавалерия :

  • Livländska Adelsfanan (200 чел.) — «Лифляндский дворянский эскадрон» — несмотря на иррегулярный характер комплектования и слабую дисциплину очень боеспособное подразделение.
  • Åbo och Björneborgs läns kavalleriregemente (1000 чел.)
  • Karelska dragonregementet (800 чел.)
  • Upplands ståndsdragonregemente (800 чел.) — сильный шведский драгунский полк.
  • Schlippenbachs livländska värvade dragonregemente (600 чел.) — «Лифляндский вербованный драгунский полк фон Шлиппенбаха» — несмотря на небольшую численность сильное кавалерийское подразделение.
  • Schreiterfelts livländska värvade dragonregemente (600 чел.) — «Лифняндский вербованный драгунский полк фон Шрейтерфельта» — достаточно боеспособное кавалерийское подразделение из наёмников — курляндцев и лифляндцев.
  • Karelska lantdragonskvadronen (300 чел.) — «Карельский поселённый драгунский эскадрон» — подразделение средней боеспособности, от Карельского драгунского полка отличалось способом комплектования.
  • Skoghs livländska dragonskvadron (300 чел.)
  • Öselska ståndsdragonskvadronen (300 чел.)
  • Всего :: 4 900 чел.

Всего пехоты и кавалерии, включая драгун : 12 950 чел.[5]

Ход битвы

28 сентября (9 октября1708 года (29 сентября по шведскому стилю) отряд А. Л. Левенгаупта готовился к переправе через речку Леснянку. Зная о присутствии русского корпуса, шведы заняли позиции на высотах у деревни: 6 батальонов заняли передовую позицию, остальные — главную, впереди Лесной, тылом к реке Леснянка. Левенгаупт планировал отбивать атаки русских до тех пор, пока не будет переправлен обоз. Вместе с Левенгауптом в команде находились генерал-майор пехоты Б. О. Стакельберг и генерал-майор кавалерии В. А. Шлиппенбах.

Корволант продвигался к месту битвы двумя колоннами (под началом А. Д. Меншикова и самого Петра I) по лесным дорогам. Чтобы дать возможность русским полкам выйти из леса и построиться для боя, вышедший на поле первым Невский драгунский полк полковника Кемпбелла вынужден был атаковать противника с ходу, в конном строю, при этом и в ходе других атак он понёс большие потери (из 604 человек убито и ранено 338 — 56 %). По другой оценке именно в конном строю и необходимо было атаковать не успевших приготовиться шведов, однако последние всё таки успели построиться в каре и отбить атаку. В помощь полку Кемпбелла быстро выдвинулась русская гвардия генерал-майора М. М. Голицына, которая сбила шведов с передовой позиции. Шведы отошли к основной линии. Русский корволант сумел выйти на широкое поле и начал построение в боевой порядок в 1 км от шведской линии.

В центре построилась русская гвардейская бригада М. М. Голицына (Семёновский, Преображенский и 2 батальона Ингерманландского полка). Правый фланг составила кавалерия генерал-майоров Шаумбурга и Штольца под общим командованием генерал-поручика принц Гессен-Дармштадтский, левый фланг — кавалерия генерал-поручика Г. К. Флуга и генерал-майора Бема; общее командование левым флангом принял генерал-поручик артиллерии Я. В. Брюс. Вторую линию составили 6 драгунских полков, подкреплённые батальонами Астраханского и Ингерманландского полка. Жёсткость строя скрепляли гренадеры гвардейских полков и Ростовский драгунский полк (шведы приняли их за третью линию). Общая численность русских войск составила около 10 тыс. человек. Численность шведов в битве составила 9000 человек[2].

Основной бой длился с 13 до 19.00 с небольшим перерывом. Русские атаковали несколько раз, переходя от стрельбы к рукопашному бою. В середине дня противники настолько устали, что солдаты попадали на землю на расстоянии 200—300 шагов друг от друга и пару часов отдыхали прямо на поле боя: русские ожидали подхода отряда Р. Х. Баура, шведы — возвращения своего авангарда.

К 17.00 к Петру I подошло подкрепление — 4 тысячи драгун генерала Баура. Получив подмогу, русские снова атаковали и загнали шведов к самой деревне и обозу. В то же время конница из отряда Баура обошла шведов с фланга и захватила мост через Леснянку, отрезав Левенгаупту путь к отступлению. Шведы оборонялись, используя деревню и обозные повозки как укрепленный лагерь. Подкреплённый своим авангардом, Левенгаупт сумел отбить у русских мост через речку. В 7 часов вечера стало темнеть. Погода испортилась — пошёл дождь со снегом. Атаки русских прекратились, однако Пётр I вывел на прямую наводку свою артиллерию, которая стала обстреливать шведский лагерь. Шведы отвечали. Артиллерийская дуэль продолжалась в темноте до 10 вечера. Левенгаупт понял, что не сможет спасти весь обоз — с тяжело гружёными повозками его войска не смогли бы оторваться от преследования. Поэтому ночью шведы отступили, бросив половину обоза (3 тысячи повозок), артиллерию и всех своих тяжело раненых. Для обмана противника они разожгли в лагере бивуачные костры, а сами ушли, переправившись через Леснянку. Много шведов дезертировало.

Утром, обнаружив бегство шведов, Пётр I послал преследовать их отряд под командованием генерал-поручика Г. К. Флуга. Флуг догнал Левенгаупта у Пропойска, где переправа была уже уничтожена русскими. Левенгаупт вынужден был бросить вторую половину обоза (почти 4 тысячи повозок) и переправиться через р. Сож у деревни Глинка. Одной из главных причин столь большого урона, понесённого шведами при отступлении, был беспорядок, простиравшийся до такой степени, что солдаты в обозе откупорили бочки с вином и предались пьянству[6].

Остатки корпуса Левенгаупта ускоренным маршем бежали к главным силам Карла XII, взяв с собой только личное оружие.

Потери

По русским данным, потери шведов у Лесной составили 8 тысяч убитыми и ранеными и около 1 тысячи пленными. Был захвачен огромный обоз с трёхмесячным запасом продовольствия, артиллерией и боеприпасами для армии Карла XII.

В. Артамонов подсчитывает, что из корпуса численностью 12 950 человек 877 попало в плен, 1,5 тысячи солдат и офицеров через всё Великое княжество Литовское вернулись в Лифляндию, и только 6,7 тысяч (или 6503 чел. по ведомости шведских главных сил о принятии на довольствие) Левенгаупт смог привести своему королю; таким образом, во время преследования корпуса Левенгаупта и битвы потери шведов составили 3873 человек[2].

Общий урон русских составил по минимальным оценкам русских источников около 4 тысяч человек (1111 убито и 2856 ранено).

  • В Ингерманландском полку — ранено 22 офицера (включая бригадира, полковника, подполковника и 4 капитанов) и 361 нижний чин; убито 8 офицеров и 354 рядовых.
  • В Семёновском лейб-гвардии полку — 141 убито и 664 ранено (почти половина состава).
  • В Преображенском лейб-гвардии полку — 52 офицера убито и 21 ранено; из нижних чинов убито и ранено 1551 человек. То есть всего в 3 главных полках пехоты — 3.174 чел. уб. и ранено (не считая неизвестных точно потерь присоединённого батальона Астраханского пехотного полка).

Таким образом, на долю всех других сил (10 драгунских полков корволанта, 8-10 драгунских полков корпуса Баура, пехотные части корпуса Баура и иррегулярная конница) остаётся якобы 793 чел. потерь, что явно не соответствует действительности, так как только один Нарвский драгунский полк потерял 338 чел. из 604 чел., участвовавших в бою. В общеизвестной ведомости потерь не приведены потери значительной части драгунских полков, других сил пехоты и иррегулярных частей кавалерии. Исходя из того, что сражение продолжалось фактически весь день и было крайне ожесточённым, можно говорить об оценке общих потерь российских войск до 6000 чел. или даже больше. По воспоминаниям очевидцев на местах обоих этапов боя русские и шведские трупы лежали столь густо, что под ними часто не было видно травы, и поэтому вполне логично говорить о том, что потери обеих сторон были сопоставимы. В мемуарах участников событий эпохи Петра I даже с российской стороны также неоднократно отмечается не только блистательность победы, но упорный и кровавый характер сражения, что позволяет говорить о реальных потерях намного больших, чем заявлено в неполной первоначальной ведомости.

Из известных полководцев с российской стороны получил смертельную рану генерал-поручик русской кавалерии принц Гессен-Дармштадтский; тяжело ранен генерал-поручик кавалерии Р. Х. Баур (пуля вошла в рот и вышла через шею со стороны затылка («В рыло, и язык почти вывалился», — как глумливо отзывались позже шведы). Генерал-поручика, у которого отнялась рука и нога, замертво вытащили из боя и он оставался в беспамятстве до 30 сентября. Активнейший и смелый кавалерийский командир был потерян для Русской армии на несколько месяцев. Ещё 4 декабря 1708 г., оправляясь в Москве от ран, он не мог владеть правой рукой, однако под Полтавой он уже бился со свойственным ему геройством и распорядительностью)[2].

Дивизию Р. Х. Баура принял князь А. Д. Меншиков. За опоздание к бою генерал-майор Н. Г. фон Верден лишён команды.

Оценка

Пётр I назвал эту победу «матерью Полтавской победы», поскольку армия Карла осталась без резервов, боеприпасов, что значительно ослабило его силы, а также потому, что битву при Лесной и Полтавскую битву разделяют 9 месяцев. Спустя несколько лет Пётр писал:

«Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало, к тому же ещё гораздо меньшим числом будучи пред неприятелем, и поистине оная виною всех благополучных последований России, понеже тут первая проба солдатская была, и людей конечно ободрила, и мать Полтавской баталии как ободрением людей, так и временем, ибо по девятимесячном времени оное младенца щастие принесла, егда совершенного ради любопытства кто желает исчислять от 28 сентября 1708 до 27 июня 1709 года»

При этом необходимо понимать, что это официальное изречение российского государя, и как было отмечено выше, ни на каком этапе сражения царские войска не насчитывали численно меньше, чем войска шведского короля. На первом этапе боя 12622 чел. регулярных сил «Корволанта» и нескольким тысячам иррегулярной калмыцко-казацкой конницы противостояло 7-8 тыс. шведов. На втором этапе боя хотя к шведам вернулась часть войск из посланных к Пропойску (3 тыс.чел.), что увеличило силы Левенгаупа примерно до 9-10 тысяч с учётом потерь, но к силам Петра I постоянно присоединялись части корпуса Боура (всего он насчитывал незадолго до битвы у Лесной 14840 чел.) и основные силы иррегулярной кавалерии казаков и калмыков (до 10 тыс. чел.).

Кроме этого, на стороне русских было качественное превосходство — так в войсках «Прибалтийской армии» не было ни одного шведского гвардейского или просто элитного полка (каковым например считался Далекарлийский пехотный полк); много полков было укомплектовано не шведами, а финнами и карелами Шведской Финляндии, лифляндскими немцами и эстами Прибалтики, славянами и ижорянами бывшей Шведской Ингерманландии. Кроме того в составе шведских сил были даже выходцы из Польши (союзный контингент Станислава Лещинского) и наёмники «вербованных полков» из германских земель. В то время как Пётр I включил в «Korps Volant» (франц."летучий корпус") лучшие гвардейские полки пехоты (Преображенский и Семёновский и почти равный им по статусу Ингерманландский — «лейб-гвардия Меньшикова») и отборные драгунские полки (в частности Невский, Нижегородский, Владимирский и т. д.).

Серьёзным просчётом русского командования было включение в состав «Корволанта» незначительного числа артиллерии (30 орудий) и её малый калибр. Артиллерийский парк корпуса Баура просто не успел подойти вовремя к сражению вместе с большинством частей пехоты из его состава. Это сделало баталию более долгой и более кровопролитной для войск Петра I, и позволило армии шведов в целом успешно отступить в вагенбург и укрепиться там. Российская армия не решилась его атаковать без сильной артиллерийской поддержки, и это позволило шведам в относительном порядке отступить к главным силам Карла XII.

При этом стратегическая задача перехвата огромного провиантского обоза (из почти 8000 фур более 4000 возов было оставлено у Лесной, 3000 возов было брошено у Пропойска, а большая часть оставшихся была брошена шведами в ходе дальнейшего отступления) была выполнена русскими полностью и главные шведские силы после прихода остатков «Прибалтийской армии» (6500-6700 чел.) и не доставивших буквально ничего, были вынуждены кардинально менять свои стратегические планы.

Однако полностью реализовать операцию по окружению и уничтожению «Прибалтийской армии» русским войскам не удалось — несмотря на большое неравенство сил, Левенгаупт смог прорвать стратегическое окружение и, сохранив половину армии, выйти на соединение с главной армией шведов, правда утратив весь обоз с провиантом и боеприпасами.

Словацкий евангелист Даниел Крман в своем дневнике[7], написанном на латинском языке, рассказывает про влияние битвы у Лесной на решение Мазепы присоединиться к шведам: «Также, когда его (Мазепу) посетил сначала граф Левенгаупт, говорят, что он сказал, что героическая или весьма выдающаяся доблесть этого графа в недавнем деле у села Лышна (Лесная) между реками Днепр и Сож побудила его самого ускорить переход к шведскому королевскому величеству, в особенности увидев, как этот граф с таким небольшим отрядом своих людей храбро задерживал три дня такую массу врагов и с лучшей частью своего войска вошел в самое средоточие неприятелей, переправившись вплавь на лошадях через опасные реки, чтобы суметь раздавить самого врага всеми силами, идя с таким трудом на риск битвы».

Вместе с тем, одним из последствий битвы при Лесной является капитуляция при Переволочне, так как именно опираясь на факт в целом успешного отступления Левенхаупта от Лесной к главным силам, Карл XII назначил его командовать остатками шведской армии после Полтавы, надеясь что этот генерал успешно дойдёт до союзного Швеции в качестве турецкого вассала Крымского ханства. Однако Левенгаупт скорее всего после Лесной разочаровался в возможности победы, а после Полтавы он был сломлен морально и не проявил должной твёрдости, по-видимому изначально склоняясь не к продолжению борьбы, а к сдаче, что позволило шведской армии после отъезда короля за Днепр быстро и без потерь капитулировать перед отрядом кн. Меньшикова.

Награды

За отличие в битве М. М. Голицын получил чин генерал-поручика.

На Кадашевском монетном дворе Москвы были отчеканены 4618 серебряных медалей диаметром 28 мм для раздачи нижним чинам — участникам битвы, которые носили их на Андреевской ленте. Для офицеров выпустили 6 типов золотых медалей достоинством 13, 6, 5, 3, 2 и 1 червонец в зависимости от чина и заслуг (всего 1140 золотых наград)[2].

Память о битве

К 200-летию битвы при Лесной около деревни был установлен памятник в виде отлитого из бронзы орла, повергшего вражеское знамя (скульптор — А. Обер), и построен Свято-Петро-Павловский храм-памятник, в котором в советские годы находился музей битвы под Лесной. В начале 90-х здесь снова открыли храм. В день 300 летия битвы вновь открылся музей недалеко от храма, в часть экспозиции входят: оружие, монеты, знамена, фотокопии документов и минипанорама сражения.

На местном кладбище находится братская могила павших воинов с установленным мраморным обелиском в виде стелы с памятной надписью.

См. также

Напишите отзыв о статье "Битва при Лесной"

Примечания

  1. 1 2 Liljegren, B., 2000. Karl XII: En Biografi. p 162.
  2. 1 2 3 4 5 6 В. А. Артамонов. [zapadrus.su/tag/битва%20при%20лесной.html Заря Полтавской победы — битва при Лесной].
  3. «Сто великих битв», стр. 222, издательство «Вече», 2004, ISBN 5-9533-0493-5
  4. Левенгаупт в своем дневнике описывает, что цифру в 16 тысяч русские узнали от генерал-адъютанта Кнорринга, взятого в плен во время боя в перелеске, то есть в начале сражения. В. Артамонов полагает, что 16 тысяч — это штатная численность корпуса, реально в строю находилось около 13 тысяч человек.
  5. Konovaltjuk & Lyth 2009, С. 234
  6. Военный энциклопедический лексикон. СПб. Часть 8. 1844.
  7. Крман Д. Интинерарий

Ссылки

  • Vlad Gromoboy. [vial.jean.free.fr/new_npi/revues_npi/28_2002/npi_2802/28_odb_sw_1708.htm The Corps of the General Lewenhaupt At the battle of Lesnaya, 28 & 29 September 1708] (англ.). — Состав сил. Проверено 12 марта 2010. [www.webcitation.org/6196eFKFF Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  • [polit.ru/analytics/2008/10/10/lesnaya.html Нетипичное сражение Северной войны]


Отрывок, характеризующий Битва при Лесной

К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.