Битва при Лилибее

Битва при Лилибее
Основной конфликт: Вторая Пуническая война
Лилибей на карте Сицилии
Дата	218 год до н. э.
Место	Лилибей, Сицилия
Итог	победа Рима
Противники
Карфаген Римская республика
Командующие
? Марк Эмилий Лепид
Силы сторон
35 пентер  ?
Потери
1700 пленных 1 корабль с пробитым бортом

Битва при Лилибее — морское сражение Второй Пунической войны, произошедшее близ Лилибея (ныне Марсала) на Сицилии.

Предыстория

Карфагеняне послали к берегам Италии 20 пентер с 1000 вооружёнными воинами и к Лилибею 35 пентер. Из пентер, посланных в Италию, 9 пристали к Липарским островам, 8 к острову Вулкана, а 3 были занесены волнами в Мессанский пролив. В Мессане их заметил сиракузский царь Гиерон II и отправил против них 12 кораблей, которые захватили вражеские корабли и доставили их в Мессанскую гавань. Гиерон расспросил пленных карфагенян и предупредил претора Марка Эмилия Лепида о возможном нападении на Лилибей.

Карфагенские корабли подплыли к Лилибею ночью. Римляне заметили их и подняли тревогу. Корабли до рассвета были вдали от гавани и собирались сражаться утром.

Битва

Римляне хотели померяться силами на близком расстоянии и вступить в рукопашный бой; пунийцы, напротив, уклонялись от него, предпочитая действовать искусством, а не силой, и сражаться корабль с кораблём, а не человек с человеком и меч с мечом. Они поступали вполне разумно: насколько их флот изобиловал матросами и гребцами, настолько он уступал римскому числу воинов, так что всякий раз, когда их корабль сцеплялся с римским, число вооружённых, вступавших в схватку, было далеко не одинаково

Битву выиграли римляне.

Итоги

Римлянами было захвачено 1700 пленных, из них 3 знатных карфагенянина. У римлян только 1 корабль оказался с пробитым бортом, но и его удалось спасти.

Литература

• Тит Ливий. История от основания города

Отрывок, характеризующий Битва при Лилибее

Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.