Битва при Ломас-Валентинас
| Битва при Ломас-Валентинас | |||
| Основной конфликт: Парагвайская война | |||
 Битва при Ломас-Валентинас | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
Ита-Ибате, Парагвай | ||
| Итог |
победа союзников | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Ломас-Валентинас (также известна как Битва при Ита-Ибате) — битва между войсками Парагвая и Тройственным альянсом, которая состоялась в парагвайском департаменте Сентраль 21—27 декабря 1868 года. Парагвайские войска, возглавляемые лично президентом Лопесом потерпели сокрушительное поражение. Лопесу удалось бежать[1].
Содержание
Ход битвы
21 декабря маршал Кашиас покинул Вильету и был готов штурмовать окрестности Ломас-Валентинас уже к полудню. Две колонны пехоты под командованием генерала Жозе Луиса Мена Баррето должны были атаковать западные позиции парагвайцев, а остальная пехота во главе с генералом Жасиндо Машадо Биттенкуром при поддержке кавалерии генерала Андраде Невеша направлялись на северные рубежи в районе Лома-Акоста, где находился укрепленный холм. Холм был взят к закату[1].
22 декабря уругвайские и аргентинские войска подошли к Ломас-Аузильо. 23 декабря маршал Кашиас потратил на реорганизацию своих войск. 24 декабря он потребовал сдачи Лопеса, на что получил отказ. Ответом на это послужили атаки союзников на рассвете 25 и 26 декабря. Оборона парагвайцев была сломлена к 27 декабря[2].
Последствия
Президент Лопес и генералы Рескин и Кабальеро спаслись бегством. Это означало, что война продолжается[3].
Напишите отзыв о статье "Битва при Ломас-Валентинас"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Hooker T. D. The Paraguayan War. — Nottingham: Foundry Books, 2008. — P. 95—99. — ISBN 1901543153.
- ↑ Hooker T. D. The Paraguayan War. — Nottingham: Foundry Books, 2008. — P. 97-98. — ISBN 1901543153.
- ↑ Hooker T. D. The Paraguayan War. — Nottingham: Foundry Books, 2008. — P. 98. — ISBN 1901543153.
Литература
- Hooker T. D. The Paraguayan War. — Nottingham: Foundry Books, 2008. — ISBN 1901543153.
Отрывок, характеризующий Битва при Ломас-Валентинас
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
