Битва при Льюисе

Битва при Льюисе
Основной конфликт: Вторая баронская война
Карта сражения битвы при Льюисе
Дата	14 мая 1264 года
Место	Льюис, Сассекс
Итог	победа войск баронов
Противники
Войска короля Войска баронов
Командующие
Генрих III Принц Эдуард Ричард Корнуолл Симон де Монфор Гилберт де Клер Николас де Сегрейв
Силы сторон
ок. 10 000 ок. 5 000
Потери
неизвестно неизвестно

Битва при Льюисе (англ. Battle of Lewes, Льюис, Сассекс) — одно из двух основных сражений Второй войны баронов, произошедшее 14 мая 1264 года между войском Симона де Монфора, 6-го графа Лестер, и войском короля Англии Генриха III. В результате сражения король и его сын, Эдуард были захвачены в плен (короля пленил Гилберт де Клер). Де Монфор стал фактическим правителем Англии.

Предыстория

Генрих III был непопулярным монархом из-за автократического стиля правления, фаворитизма и отказа от переговоров с баронами. Последние в итоги создали проект конституционной реформы, известной как Оксфордские провизии, для обсуждения которой король трижды в году участвовал в совещаниях под руководством Симона де Монфора. Правитель не желал новых ограничений своей власти, и обратился к французскому королю Людовику IX для участия в переговорах как арбитра. 23 января 1264 года тот обнародовал Амьенское соглашение, полностью оправдывавшее Генриха и дававшее его противникам только амнистию. Это вызвало возмущение мятежных баронов, что в итоге вылилось во вторую баронскую войну.

Первое время никаких столкновений не было, так как противоборствующие стороны активно ездили по стране для вербовки сторонников. К маю 1264 года сторонники Генриха достигли города Льюис, где намеревались дождаться новых подкреплений. Сам король вместе с пехотой расположился в обители Святого Панкратия, а его сын и принц Эдуард, руководивший конницей, проживал в замке Льюис (расположенном в 500 ярдах (460 метрах) к северу). Симон де Монфор прибыл к Генриху для переговоров о перемирии, провал которых вынудил его готовиться к сражению. Ночью он провёл своих людей к Оффэм Хилл (в миле к северо-западу от Льюиса), что вызвало удивление в стане роялистов.

Силы сторон

Армия сторонников короля была в два раза больше отрядов баронской оппозиции. Генрих III командовал центром, правым флангом — принц Эдуард, Уильям де Валенс, и Джон де Варенн; левым флангом — Ричард Корнуолл со своим сыном Генрихом. Бароны заняли высоты над Льюисом, также приказав своим людям надеть на свою одежду белый крест в качестве опознавательного знака . Симон де Монфор разделил своё войско на четыре части, которыми вместе с ним командовали: Генри де Монфор; Гилберт де Клер и Николас де Сегрейв.

Битва

Сторонники баронов неожиданно с наступлением рассвета напали на фуражиров, отправленных из королевского лагеря. После этого Король затем сделал свой ​​ход. Эдвард направил кавалерию на левый фланг противника, где были подчинявшиеся Сегрейву отряды из Лондона. Принц разбил и преследовал их четыре мили, оставив своего отца без поддержки. Генрих III был вынужден атаковать центр и правый фланг баронского войска в районе деревни Оффхэм, где к его приходу уже заранее приготовились. Отряды под руководством Корнуолла дрогнули почти сразу, только люди его сына продолжали сражаться вплоть до прибытия резервных покреплений де Монфора.

Люди короля были вынуждены убегать со склону к Льюису, начав боевое отступление к замку и монастырю. Эдвард вернулся с уставшими кавалеристами и предпринял контратаку, но в ходе поисков своего отца обнаружил бегство многих сторонников короля, из-за чего принял предложение де Монфора о переговорах. Граф Корнуолл попытался достичь безопасного монастыря, но был обнаружен на ветряной мельнице и схвачен под крики Спустись, спустись, лукавый мельник. Его капитуляцию принял Гилберт де Клер.

Последствия

Генрих III был вынужден подписать Льюисское соглашение. Хотя этот документ не сохранился, судя по всему царственная особа признавала действие Оксфордских провизий, в то время как его сын Эдуард находился в качестве заложника у баронов. Тем самым Симон де Монфор получил неограниченную власть, продлившуюся вплоть до побега Эдуарда и битвы при Ившэме

Источники

• (2010) «The Medieval hospital of St Nicholas, East Sussex: excavations 1994» (Sussex Archaeological Collections Volume 148). ISSN [worldcat.org/issn/0143-8204 0143-8204].
• Brooks, Richard (2015) Lewes and Evesham 1264-65; Simon de Montford and the Barons' War. Osprey Campaign Series #285. Osprey Publishing. ISBN 978 1-4728-1150-9
• Burne, A. H. (1950, reprint 2002) The Battlefields of England London: Penguin ISBN 0-14-139077-8
• Carpenter, D. A. (1996) The reign of Henry III, London: Hambledon ISBN 1-85285-070-1
• Prestwich, Michael (1988) Edward I, London: Methuen London ISBN 0-413-28150-7
• (2014) «Sussex Past and Present Number 133» (Sussex Archaelogical Society). ISSN [worldcat.org/issn/1357-7417 1357-7417].
• Maddicott, J. R. (1994) Simon de Montfort, Cambridge: Cambridge University Press ISBN 0-521-37493-6

Ссылки

• [www.battlefieldstrust.com/resource-centre/medieval/battleview.asp?BattleFieldId=22 Битва при Льюисе на сайте UK Battlefields Resource Centre]  (англ.)
• [www.concharto.com/search/eventsearch.htm?_what=%22battle+of+lewes%22&_zoom=13&_ll=50.885600%2C-0.021973&_maptype=2 Карта и хронология битвы при Льюисе на сайте Сoncharto.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Битва при Льюисе

Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.