Битва при Лютеции
| Битва при Лютеции | |||
| Основной конфликт: Галльская война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа Рима | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Лютеции — сражение между римскими войсками под командованием Тита Лабиена и галльскими племенами под командованием Камулогена, произошедшее в 52 году до н. э. около города Лютеции.
Содержание
Предыстория
Во время кампании 52 года до н. э. Цезарь разделил свою армию на две части. Одну часть (6 легионов) он сам повёл на арвернов, а другую (4 легиона) под командованием Тита Лабиена отправил против сенонов и паризиев.[1]
Тит Лабиен, оставив в Агединке прибывшие из Италии пополнения, с 4 легионами двинулся к городу паризиев Лютеции, который лежал на одном из островов Секваны. Командующим войсками Лютеции был выбран аулерк Камулоген. Лабиену не удалось переправиться на остров, поэтому он решил достичь Метиоседа — города сенонов, также расположенного на острове Секваны. Здесь он захватил около 50 кораблей, с помощью которых переправился на остров, и без сопротивления взял город. Восстановив мост, разрушенный галлами, Лабиен перевёл войско на другой берег и пошёл на Лютецию. Узнав об этом, галлы сожгли Лютецию и разрушили мосты. Своё войско они расположили против лагеря Лабиена.
В это же время пришли новости об отступлении Цезаря от Герговии и восстании эдуев. Узнав об этом, восстали и белловаки. Таким образом, с одной стороны Лабиену угрожали белловаки, а с другой — Камулоген. К тому же его легионы были отрезаны большой рекой от резервного отряда. Единственным выходом оставался отход к Агединку для соединения с Цезарем.
Чтобы переправить войска через реку без потерь и ввести врага в заблуждение, Лабиен отправил суда, захваченные в Метиоседе, к месту в 6 км вверх по реке, а войска разделил на три части. 5 когорт он оставил в лагере, 5 остальных из того же легиона с обозом отправил вверх по реке, а сам с 3 легионами под покровом ночи переправился на судах. К рассвету все войска римлян были переправлены.
Галлы, узнав, что римляне переправляют войска в 3 местах, также разделили свои силы на 3 части. Это было оправдано, так как они не знали, где основные силы римлян. Один отряд они отправили против лагеря римлян, другой против тех, кто ушёл вверх по реке, а остальные силы выставили против Лабиена. На рассвете они выстроили свои войска в боевой порядок против сил римлян.
Ход битвы
После того, как Лабиен дал сигнал к атаке, римляне пошли в бой. На правом фланге римлян VII легион опрокинул галлов и обратил в бегство. На левом фланге XII легион смял первые ряды галлов ударами копий, но остальные оказывали упорное сопротивление. Когда военные трибуны VII легиона узнали, что происходит на левом фланге, они обошли силы галлов и ударили с тыла. В результате большинство галлов было перебито, в том числе и Камулоген.[2]
Та часть галлов, которая была отправлена против лагеря римлян, узнав о начале битвы, пришла на помощь своим. Однако, не выдержав натиска римлян, галлы обратились в бегство. Большинство из них было перебито римской конницей.
Последствия
Лабиен со своим войском вернулся в Агединк. Через 3 дня после этого он со всеми силами прибыл к Цезарю.
Напишите отзыв о статье "Битва при Лютеции"
Примечания
- ↑ Цезарь. Записки о Галльской войне, VII, 34: текст на [www.thelatinlibrary.com/caes.html латинском] и [ancientrome.ru/antlitr/caesar/index.htm русском]
- ↑ Цезарь. Записки о Галльской войне, VII, 62: текст на [www.thelatinlibrary.com/caes.html латинском] и [ancientrome.ru/antlitr/caesar/index.htm русском]
Отрывок, характеризующий Битва при Лютеции
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
