Битва при Ля Броссиньер
| Битва при Ля Броссиньер | |||
| Основной конфликт: Столетняя война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа французов | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Ля Броссиньер — сражение между английскими и французскими войсками 26 сентября 1423 года у города Ля-Броссиньер во время Столетней войны. Англичанами командовал сэр Джон де ла Поль, брат Уильяма де ла Поля, графа Суффолка, который вернулся в Нормандию после разграбления Анжу и Мэна.
Предыстория
Битва при Азенкуре стала катастрофой для дворянства Анжу и Мэна: после неё английский регент герцог Бедфорд, присвоив титулы герцога Анжуйского и графа Мэна, начал систематическое завоевание региона, хоть и не без сопротивления.
В сентябре 1423 года Джона де ла Поль выступил из Нормандии с 2000 солдат и 800 лучников в рейд по Мэну и Анжу. Он захватил Сегре и там собрал все ценности, провиант и 1200 быков и коров, а также прежде чем отправиться, чтобы вернуться в Нормандии, захват заложников, как он пошел.
Королева Иоланда Арагонская, теща Карла VII, узнав о разграблении своих фамильных земель, отдала приказ наиболее доблестным партизанам французского короля отомстить англичанам. Амбруаз де Лоре, Жан VIII д’Аркур и Андре де Лаваль-Монморанси собрали свои отряды, к ним присоединились солдаты опального барона Кулонжа.
Д’Аркур прибыл в Лаваль в пятницу 24 сентября, но отправился в путь уже в субботу утром, чтобы занять позицию на дороге, следовать за англичанами и следить за их маневрами. Он отправил вестовых к Ги де Лавалю, Луи Тремигону и Амбруазу де Лоре с сообщением, что, по его данным, англичане будут проходить через Ля-Броссиньер, следуя по главной дороге из Бретани, в следующее воскресенье утром.
В общей сложности, французская армия собрала под своими знаменами 6000 солдат, как рыцарей, так и простолюдинов.
Ход битвы
Через два часа после того, как французские войска были составлены в боевом порядке, английские разведчики наткнулись на французских стрелков. Англичане атаковали, но французские лучники отошли на позиции главных сил, и нападавшие оказались перед лицом французской кавалерии Д’Аркура.
Англичане двигались с длинным обозом, чтобы в случае опасности пехота могла укрыться от кавалерии за телегами. Тремигон, Лоре и Кулонж ударили по английской пехоте, но не смогли её рассеять, тогда французы развернулись и напали на английский фланг, который были взломан, а солдаты загнаны в большой овраг. В этот момент по рассеянным англичанам ударила французская пехота.
Результатом боя стала бойня, в которой от 1200 до 1400 англичан погибли на поле боя, ещё 200—300 были убиты в погоне. Джон де ла Пуль, Томас Обург и Томас Клиффтон сдались, всего во французский плен попало 120 англичан. На французской стороне только один рыцарь, Жан Ле Ру, был убит в бою, погибло ещё неопределенное число оруженосцев. 16-летний Андре де Лаваль-Монморанси, будущий маршал Франции, был посвящён в рыцари на поле боя одним из своих товарищей.
Напишите отзыв о статье "Битва при Ля Броссиньер"
Литература
- Cousinot : Chronique de la Pucelle; ou, Chronique de Cousinot, suivie de la Chronique normande de P. Cochon, relatives aux règnes de Charles 6 et de Charles 7, restituées à leurs auteurs et publiées pour la première fois intégralement à partir de l’an 1403, d’après les manuscrits; avec notices, notes et développements par Vallet de Viriville (1859). www.stejeannedarc.net/chroniques/cp5.php
- «Bataille de la Brossinière», in Alphonse-Victor Angot, Ferdinand Gaugain, Dictionnaire historique, topographique et biographique de la Mayenne, Goupil, 1900—1910
- La Mayenne des origines à nos jours . Éditions Bordessoules. 1984.
- Jean de Wavrin : A Collection of the Chronicles and Ancient Histories of Great Britain, Now Called England Volume 3 , From AD 1422 to AD 1431 (trans Edward L. C. P. Hardy),Cambridge University Press, 2012 ISBN 9781108048484
- Walsby, Malcolm (2007). The Counts of Laval: Culture, Patronage and Religion in Fifteenth- and Sixteenth-century France. Aldershot: Ashgate Publishing. ISBN 9780754658115.
Отрывок, характеризующий Битва при Ля Броссиньер
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
