Битва при Мергентхайме

Битва при Мергентхайме
Основной конфликт: Тридцатилетняя война
Битва при Мергентхайме
Дата	2 мая 1645 года
Место	Мергентхайм, Баден-Вюртемберг
Итог	Решительная победа Баварии
Противники
Франция Саксен-Веймар Священная Римская империя Бавария
Командующие
Виконт де Тюррен Райнхольд фон Розен Иоганн фон Верт Франц фон Мерси
Силы сторон
3 500 пехоты  5 500 кавалерии  4 300 пехоты  5 300 кавалерии  9 орудий
Потери
2 600 убитыми более  2 500 пленными   от 600 до 1000 убитыми

Битва при Мергентхайме — сражение Тридцатилетней войны, состоявшееся 5 мая 1645 года между французскими войсками во главе с маршалом Тюрреном и баварской армией во главе с Францем фон Мерси. Французская армия была разгромлена.

Предыстория

В начале кампании 1645 года, Мерси отправил 4000 солдат для усиления имперской армии действующей против шведов. Узнав об этом, Тюррен незамедлительно выступил, пытаясь склонить Мерси к сражению, французская армия состоящая из 11 000 солдат и 15 орудий выдвинулась из зимних квартир в Вюртемберг, где лагерем стояла армия Мерси. Тюррен с 6000 армией неуклонно преследовал Мерси углубляясь в имперские земли, французская армия сильно растянулась от Галле до Штутгарта, в Мергентхайме Тюррен стал лагерем в ожидании подкрепления от гессенцев, его войска были рассеяны по окрестности в поисках сбора фуража для лошадей.

Битва

В 2:00 2 мая, Тюррен, был разбужен новостью о приближении армии Мерси. Он отдает приказ армии перегруппироваться, и посылает сообщение генералу Розену с приказом привести основную армию к Мергентхайму. Розен игнорируя выгодные позиции, и не обращая внимания на численное превосходство противника (на тот момент у него было всего около 3000 пехоты) вся артиллерия и несколько полков кавалерии ещё не прибыли к месту сражения, располагает свои батальоны на равнине близ Мергентхайма. Мерси, видя своё преимущество, после непродолжительного артиллерийского обстрела французских позиций, бросает свою пехоту и конницу в бой. Тюррен прибывает на место сражения слишком поздно, чтобы исправить ошибки Розена, французы были уже разбиты.

Битва длилась всего час, за это время Тюррен потерял всю пехоту, а также большую часть своей кавалерии. Ему самому едва удалось избежать плена, и он бежал в Гессен-Кассель преследуемый Мерси. Баварцы в тот же день отбили две крепости, взяли в плен двух генералов Schmidberg и Розена, 185 офицеров и 2500 солдат, также захватили четыре пушки и весь обоз противника. Свои потери Мерси восполнил наняв значительную часть пленных французов.

Последствия

Кардинал Мазарини посылает герцога Энгиенского возглавить французские войска в Западной Германии, через несколько месяцев объединённые французская и Саксен-Веймарская армии во главе с герцогом Энгиенским и виконтом не Тюрреном снова переходят Рейн, и 3 августа во второй битве при Нердлингене наносят баварцам поражение, в этой битве Франц фон Мерси был убит.

Литература

• Bonney, Richard. The Thirty Years War 1618—1648. Osprey Publishing, 2002.
• Croxton, Dexter. «The Prosperity of Arms Is Never Continual: Military Intelligence, Surprise, and Diplomacy in 1640s Germany.» The Journal of Military History, Vol. 64, No. 4 (October 2000), pp. 981—1003.
• James, George Paine Rainesford. The Life and Times of Louis XIV." R. Bentley, 1839.
• Morris, William O’Connor. «Turenne». The English Historical Review Oxford, Vol. 2, No. 6. (April 1887), pp. 260—280.

Отрывок, характеризующий Битва при Мергентхайме

И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.