Битва при Микатагахара
| Битва при Микатагахара | |||
| Основной конфликт: Война между родами Токугава и Такэда | |||
 Битва при Микатагахара | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
плато Микатагахара, город Хамамацу, префектура Сидзуока | ||
| Итог |
Победа войск рода Такэда | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва при Микатагахара (яп. 三方ヶ原の戦い миката-га хара но татакаи) — битва, которая произошла 25 января 1573 году на плато Микатагахара между армиями Токугавы Иэясу и Такэды Сингэна. Победа в ней досталась войскам последнего. Этот бой стал хорошим «уроком» для Токугавы, который потерял больше половины войска и едва вырвался из вражеского окружения.
Содержание
Предыстория
В 1570 году в центральной Японии оформились два военно-политических блока. Первый состоял из сил Оды Нобунаги и его союзника Токугавы Иэясу. Этот блок контролировал столицу Киото и ряд провинций к востоку от неё. Второй блок состоял из буддистов монастырей Хонгандзи и Энрякудзи, а также самурайских родов Такэда, Асакура и Адзаи. Они находились по соседству с владениями членов первого блока и образовывали так называемую анти-нобунагскую коалицию. Негласным главой этого образования был Асикага Ёсиаки, последний сёгун сёгуната Муромати.
Первое столкновение двух блоков закончилось крупным поражением коалиции — войска Асакура и Адзаи были разбиты в битве на реке Анэгава в августе 1570 года. Это вынудило сёгуна просить срочной помощи у самого могучего члена анти-нобунагивского блока — Такэды Сингэна, главы рода Такэда и правителя провинций Каи, Синано и Суруга (совр. префектуры Яманаси, Нагано и Сидзуока). Для подготовки «похода на столицу» понадобилось два года.
В середине ноября 1572 года Такэда Сингэн отправился с 25 000 войском к Киото. Перед завоеванием столицы он решил уничтожить восточного союзника Оды Нобунаги, Токугаву Иэясу, правителя провинций Микава и Тотоми (совр. префектуры Аити и Сидзуока). Сопротивления наступающей армии практически не было. Местная знать массово переходила на сторону прославленного полководца Сингэна. Поскольку Токугава мог выставить против агрессоров лишь 8000 воинов, он немедленно обратился за военной помощью к Оде. Однако в это время его союзник был сам вовлечён в военные действия против своих противников и смог послать ему лишь 3000 солдат.
За полтора месяца силы Такэды захватили половину вражеских земель — западную часть Тотоми и северную часть Микава. 22 января 1573 году был взят замок Футамата, что изолировало резиденцию Токугава Иэясу в крепости Хамамацу. Бездеятельность последнего лишь усиливала предательские настроения среди его вассалов.
24 января 1573 году на военном совете Токугава Иэясу решил дать решающий бой войскам Такэды. Хотя командиры отговаривали его от такого рискованного плана, предлагая бить врага под защитой стен Хамамацу, Токугава отдал приказ воинам готовиться к бою в открытом поле.
Битва
Утром, 25 января 1573 году, армия Такэды Сингэна выступила из замка Футамата в южном направлении к крепости Хамамацу, резиденции Токугавы. Последний решил, что противник собирается брать её штурмом и вышел на встречу с войском. Однако Такэда прошел мимо крепости, повернув на северно-запад к плато Микатагахара, заманивая за собой Токугаву Иэясу.
Это плато, протяжность которого с севера на юг составляла 15 км, а с запада на восток — 10 км, было покрыто густой травой. Равнинный рельеф и отсутствие леса позволяло эффективно использовать конницу, основную ударную силу Такэды Сингэна. По краям плато были извилистые, кое-где скалистые уступы, что делало невозможным быстрое отступление противника. Дальновидный Такэда преднамеренно избрал это место для финального боя, чтобы одним махом покончить с родом Токугава.
Между тем Токугава Иэясу не разгадал этого маневра. Он решил, что враг собирается пройти плато Микатагахара и двинуться на север. Пользуясь таким шансом, Токугава задумал разбить большую армию противника на узких скалистых дорогах во время её спуска с плато, когда она разрушит свои порядки. Он отдал приказ следовать за силами Такэды и вывел всё своё войско к Микатагахари.
Когда же Токугава поднялся на плато, он понял, что попал в ловушку. Перед ним стояли ряды враждебной армии, выстроенные клином, готовые в любое время атаковать его порядки. Поскольку быстрое отступление было невозможно из-за особенностей рельефа плато, Токугаве ничего не оставалось как расставить своё войско в оборонную позицию в форме вывернутого клина — «крыльев журавля».
Невзирая на существенное численное преимущество, Такэда Сингэн не спешил с наступлением. Длительное время противники стояли друг напротив друга. Наконец, в 2 часа после полудня, группа самураев Токугавы не выдержала напряжения и самовольно ринулась в атаку. Увидев это, Иэясу приказал всем имеющимся силам вдогонку штурмовать позиции врага. Такэда Сингэн лишь этого и ожидал. Когда войско противника превратилось в неуправляемую толпу, он приказал своим ударным отрядам ударить по нему. Воины Токугавы растерялись и начали отступать. В этот момент на них налетела конница Такэды, которая посеяла панику среди отступающих.
За несколько часов ожесточенной схватки Токугава Иэясу остался практически без войска, окружённый из всех сторон вражескими подразделениями. Ему едва удалось вырваться с плато, переодевшись рядовым лучником-всадником. По пути Токугава смог прорваться сквозь враждебный заслон и вернуться к своей крепости Хамамацу. Он преднамеренно оставил её ворота открытыми, чтобы уцелевшие воины его армии могли вернуться как можно быстрее. Между тем Такэда Сингэн прекратил преследование и не решился с разбега взять открытую крепость, подозревая Токугаву в каком-то военном трюке.
Последствия
Битва при Микатагахара была последним боем Такэды Сингэна. Через четыре месяца, 13 мая 1573 году он умер от болезни. Поход на столицу отложили, а войска рода Такэда вернулись домой. Хотя битва была выиграна, она не дала желаемых результатов. Анти-нобунагская коалиция распалась, а вместе с ней в 1573 году прекратил существование сёгунат Муромати. Военно-политический блок Оды и Токугавы вышел победителем из войны.
Для Токугавы Иэясу поражение в битве при Микатагахара была хорошим уроком на будущее. Она развила в нем такие черты характера, как терпеливость и взвешенность. Именно эти два качества помогли Токугаве выиграть немало следующих битв и учредить собственный сёгунат. Невзирая на то, что Такэда Сингэн был его врагом, он чествовал его как своего «военного наставника». Когда Сингэн умер, Иэясу так вспоминал о нем в разговоре со своими вассалами:
|
Такие выдающиеся полководцы, как Сингэн рождаются редко. Я с детства во многом желал быть похожим на него. Именно Сингэн является для меня учителем войны. | 
|
|
|
Прекрасно, когда в соседней стране есть сильный враг. Это вынуждает твое сердце быть осторожным, старательным и взвешенным в каждом шаге. Благодаря этому управление [собственной страной] нормализуется, а правящий дом сплачивается. Когда же по соседству сильного врага нет, никто не будет интересоваться военным делом. И верхи, и низы [собственной страны] будут пренебрегать друг другом. Страх и стыд исчезнет из их сердец и [страна] ослабеет. |
|
|
|
Потому нет причин радоваться из смерти такого враждебного полководца как Синген. |
|
В военной и исторической литературе битва при Микатагахара является примером успешной операции, в которой главную роль сыграл обманный манёвр Такэды.
Напишите отзыв о статье "Битва при Микатагахара"
Литература
Статья является переводом с украинской википедии ([uk.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%91%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%B0_%D0%BF%D1%80%D0%B8_%D0%9C%D1%96%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B0%D2%91%D0%B0%D1%85%D0%B0%D1%80%D0%B0&diff=507673&oldid=491316 Битва при Мікатаґахара: Версія 12:29, 16 лютого 2007])
- 太田 牛一『信長公記』 桑田 忠親校注 新人物往来社; 新訂版 1997 ASIN 4404024932 ISBN 4-404-02493-2
- 中田祝夫編. 三河物語 : 原本／大久保忠教著; 東京, 勉誠社,1970, 2冊.
- 甲陽軍鑑：佐藤正英/校訂・訳；東京, 筑摩書房, 2006 ISBN 4480090401
Примечания
- ↑ 近史余談 : 本文と索引 / [槙島昭武原著] ; 菊池真一編. — 和泉書院, 1995., P.163
- [www.m-network.com/sengoku/digest/mikatagahara.html Хронология битвы при Микатагахара (яп.)]
- [www7a.biglobe.ne.jp/~echigoya/ka/Mikatagahara.html Бой на поле Микатагахара (яп.)]
Отрывок, характеризующий Битва при Микатагахара
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
