Битва при Панкорбо
| Битва при Панкорбо | |||
| Основной конфликт: Реконкиста | |||
 Окрестности Панкорбо | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа мусульман | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Би́тва при Панкорбо — сражение между мавританской армией Кордовского эмирата, отправленного эмиром Аль-Хакамом I, и силами астурийцев и басков во главе с правителем Памплоны Веласко Гасконским (Balask al-Yalasqi), произошедшее в 816 году, когда мусульманские силы пытались пересечь перевал около Панкорбо. Сражение привело к мусульманской победе и сыграло важную роль в баскском восстании и приходе к власти в Памплоне Иньиго Аристы, первого короля Наварры.
Содержание
Предыстория
В конце VIII века Кордовский эмират был охвачен смутой: эмир Аль-Хакам I боролся с притязаниями своего дяди Сулеймана и Абдаллы ибн Абд-ар-Рахмана[1], которые восстали против кордовского правительства после смерти эмираХишама I.
Междоусобица в эмирате была использована франками, которые в 798 году созвали совет во главе с графом Тулузы Гильомом Желонским с целью оказания помощи Альфонсо II Астурийскому и правителю Сарагосы Бахлулу ибн Марзуку[en] против Кордовы[2]. Франки намеревались координировать действия по занятию Аль-Тагр-аль-Ала (Верхней марки[es] — северной части Испанской марки) во имя Людовика I Благочестивого. Королевство Астурия начало самостоятельное наступление на Лиссабон в 797 году, Веласко Гасконец занял Памплону в 798 году, а Гильом Желонский и Людовик I Благочестивый позже начали экспедицию, чтобы покорить[ca] Барселону в 801 году.
Арабы во главе с Муавией ибн аль-Хакамом, сыном эмира Аль-Хакама I, атаковали Алаву и Кастилию в 801 году, перейдя реку Эбро и миновав перевалы Кончас. Они были атакованы войсками баскского военачальника Веласко Гасконца, поддержанного гасконским правителем Саншем I, в районе Ла-Пуэбла-де-Аргансон. Силы Муавии ибн аль-Хакама были разбиты и были вынуждены вернуться в Кордову по причине огромных потерь.
В 803 году баскские войска и войска клана Бану Каси взяли под свой контроль Тутилу (Туделу), захватив его правителя Юсуфа ибн Амруса, хотя город впоследствии был отбит мусульманами во главе с Амрусом ибн Юсуфом[en][3].
К 806 году Памплона и западные баскские территории снова попали по власть франкского вассала Веласко Гасконца, который восстал против кордовских вали в баскской твердыне (798 год). Он был человеком Карла Великого в баскских территориях, простиравшихся до границ королевства Альфонсо II Астурийского. В то же время, в 812 году, Сеген был назначен герцогом Васконии, но после смерти Карла Великого Людовик Благочестивый его сместил, что вызвало баскское восстание.
Битва
Абд аль-Карим ибн Абд аль-Вахид ибн Мугит[es] возглавил в 816 году кордовское вторжение в Королевство Памплона. Мусульманские силы разграбили долину реки Орон. Веласко Гасконец просил о помощи Астурию[4]. Согласно хроникам, на помощь Веласко и Альфонсо II также пришли дядя короля по материнской линии Гарсия ибн Лубб («сын волчицы») и Санчо, «лучший рыцарь Памплоны», и языческий воин Салтан.
Сражение продолжалось в течение тринадцати дней, в ходе которых баски укрепляли свою оборону у бродов рек и оврагов, вырывая траншеи и ямы, чтобы мусульмане не могли пройти. Наконец, христианско-баскские силы перешли в наступление и попытались пересечь реку, но мусульмане окружили переправу и уничтожали их мечами и копьями. Большая часть баскских солдат умерли после обрушения скалы, нависавшей над полем битвы.
С началом дождей выяснилось, что христиане плохо подготовлены к обороне, все их оборонительные сооружения были разрушены. Баски и астурийцы были вынуждены отступить. Тем не менее, мусульмане были в равной степени в сложном положении и, несмотря на победу, были вынуждены покинуть поле боя.
Последствия
Поражение астурийско-баскской армии вызвало всеобщее восстание басков против франкской короны и привело к власти Иньиго Аристу, опиравшегося на союз с мусульманским кланом Бану Каси[5].
Напишите отзыв о статье "Битва при Панкорбо"
Примечания
- ↑ Suárez Fernández, Luis. [books.google.es/books?id=OeiQxLSvC2IC&pg=PA155&lpg=PA155&dq=Batalla+de+Secunda+747&source=bl&ots=rQQLKy_Prf&sig=PlvY4NydhMUiwNh3F77cF1jnHuE&hl=ca&ei=uyY2Sur6KsWrjAfAi-2FCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4_result&ct=result&resnum=#v=onepage&q=Batalla%20de%20Secunda%20747&f=false Historia de España Antigua y media]. — Ediciones Rialp. — P. 86-92.
- ↑ d'Abadal i de Vinyals, Ramon. [books.google.es/books?id=7jkFTAKyPnkC&pg=PA27&lpg=PA27&dq=Abd+al-Malik+ibn+Katan&source=bl&ots=wxUWWoKibq&sig=hFcVapzbCZiOTNu338FhTLld5dU&hl=ca&ei=6DE7SqiOPNzLjAebnaAH&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum= El domini carolingi a Catalunya]. — Ed. Institut d'Estudis Catalans, 1986. — P. 186-188.
- ↑ Suárez Fernández, Luis. [books.google.es/books?id=OeiQxLSvC2IC&pg=PA155&lpg=PA155&dq=Batalla+de+Secunda+747&source=bl&ots=rQQLKy_Prf&sig=PlvY4NydhMUiwNh3F77cF1jnHuE&hl=ca&ei=uyY2Sur6KsWrjAfAi-2FCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4_result&ct=result&resnum= Historia de España Antigua y media]. — Ediciones Rialp. — P. 188-189. — ISBN 978-84-321-1882-1.
- ↑ Lévi-Provençal, Évariste. Textos inéditos del Muqtabis de Ibn Hayyan sobre los orígenes del Reino de Pamplona. — 1954. — P. 296-297.
- ↑ Sánchez Albornoz, Claudio. Problemas del Reino de Navarra del siglo IX. — P. 16.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Битва при Панкорбо
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
