Битва при Раштадте

Битва при Раштадте
Противники
неизвестно неизвестно
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Битва при Раштадте - Сражение между Французскими войсками под командованием генерала Жана Моро и австрийскими войсками генерала Латура. Битва произошла возле крепости Раштадт в Германии 5 июля 1796 года. Эта битва входит в кампанию 1796 года войны первой коалиции. Битва закончилась блистательной победой французских войск под командованием генерала Жана Виктора Моро.

В июне 1796 года две французские армии под командованием генералов Жан-Батиста Журдана и Жана Виктора Моро общей численностью 150 тысяч человек на Рейне вели успешные действия против двух австрийских армий под командованием генерала Вурмзера и эрцгерцога Карла общей численностью 170 тысяч человек. Французы захватили с боями города Регютте, Франкенталь, Оггерсгейм, Мосбах, Рейненгейм, Неймюль и Корке.

Перед этой битвой австрийский граф Латур приближался с сильным подкреплением для спасения обстановки. Три французских колоны маршем занимали города. В это время генерал Моро решил дать сражение, которое и произошло при Раштадте 5 июля. Один из двух корпусов генерала Жана Виктора Моро численностью 35-40 тысяч человек вступил в бой с корпусом австрийского генерала Латура численностью 40 тысяч человек. Генерал Моро был хитрее и решительнее генерала Латура и в итоге корпус французской Рейн-Мозельской армии одержал победу над австрийским корпусом генерала Латура и продолжили своё наступление , одержав ещё несколько побед при Розентоле и Вильдбаде. Зажатый между двумя французскими армиями эрцгерцог Карл с 90 тысячной армией 10 и 11 июля спешно отступил через Карлсруэ к городку Неккару.

Cсылки:

Отрывок, характеризующий Битва при Раштадте

– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.