Битва у Сарагосы

Битва у Сарагосы
Основной конфликт: Война за испанское наследство
Вид на битва у Сарагосы (1710) с высот Торреро
Дата	20 августа 1710 год
Место	Сарагоса, Испания
Итог	победа войск Карла VI Габсбурга
Противники
Испания Священная Римская империя сторонники Карла VI Королевство Великобритания Голландская республика Королевство Португалия
Командующие
Филипп V маркиз де Бэ Карл VI Габсбург Гвидо фон Штаремберг Джеймс Стэнхоуп граф де Аталайя
Силы сторон
20 000 30 000
Потери
5-6 000 убитых и раненых около 7 000 пленными 1 500 убитых и раненых

Би́тва у Сараго́сы (исп. Batalla de Zaragoza) состоялась 20 августа 1710 года между войсками испанских Бурбонов под командованием маркиза де Бэ и многонациональной армией во главе с австрийским военачальником Гвидо фон Штарембергом во время Войны за испанское наследство.

Подготовка

Испанская кампания 1710 года была открыта 15 мая, когда армия испанских Бурбонов под командованием Филиппа V и Франсиско дель Кастильо-и-Фахардо, маркиза де Вильядариаса, заняли позиции для атаки на город Балагер. Австрийский генерал Гвидо фон Штаремберг, командующий союзными войсками в Каталонии, сконцентрировал свои усилия на том, чтобы предотвратить переход испанской армии вброд через реку Сегре. Союзникам это удалось, главную роль в этом сыграл британский контингент. В июне Филипп V получил подкрепление и предпринял ещё одну попытку взять Балагер силами 20 000 пехотинцев и 6 000 кавалеристов.

27 июля 1710 года испанская армия потерпела сокрушительное поражение в битве при Альменаре, недалеко от Балагера. Союзные войска заняли сильную оборонительную позицию и отбивали испанские атаки, пока союзнический авангард британского генерала Джеймса Стэнхоупа не сломал испанские линии. Филипп V был вынужден оставить Каталонию и отступить к Сарагосе, столице Арагона. Маркиз де Вильядариас в итоге был лишен поста командующего, который Филипп V передал французскому генералу Александру Мэтру, маркизу де Бэ.

9 августа испанская армия достигла Сарагосы, и маркиз де Бэ расположил свои войска между рекой Эбро (слева от себя) и высот Торреро (справа). 15 августа атака союзнической кавалерии была успешно отражена. Далее последовали пять дней мелких стычек. 19 августа союзные войска переправились через реку Эбро и сумели развернуть свою армию в течение ночи.

Битва

Левый фланг союзнической армии состоял из испанских и голландских войск под командованием графа Аталайя. Правым флангом командовал Джеймс Стэнхоуп, под его руководством находились британские, португальские и австрийские войска. Штаремберг командовал центром, который состоял в основном из немецких, австрийских и испанских пехотинцев. Союзные армия включала в целом тридцать семь батальонов и сорок три эскадрильи, в то время как армия испанских Бурбонов состояла из тридцати восьми батальонов и пятидесяти четырёх эскадрилий. 20 августа в 08:00 началась артиллерийская перестрелка, продолжавшаяся до полудня.

Генерал Стэнхоуп начал атаку на левое крыло армии Бурбонов. Сначала испанские и валлонские отряды Бурбонов, казалось, получили преимущество, опрокинув 8 португальских эскадрилий. Отступление португальцев оказалось уловкой, давшей Стэнхоупу возможность ударить испанцам во фланг. Британские солдаты ринулись в атаку на дезорганизованные испанские отряды на левом фланге, в то время как в центре и справа их атаки были отбиты.

Бой в значительной мере повторял ход сражения при Альменаре. Вступившая в битву кавалерия Бурбонов атаковала яростно и была близка к успеху, но союзные войска выстояли. Затем союзники контратаковали, и испанцы были вынуждены начать отступление. Менее чем за три часа боя армия союзников одержали полную победу. Все артиллерия (20 пушек) Бурбонской армии и все их знамена (73 флага) были захвачены. От пяти до шести тысяч испанских солдат были убиты или ранены, а ещё семь тысяч попали в плен. Потери союзников составили около 1 500 человек убитыми и ранеными.

Последствия

Эрцгерцог Карл вступил в Сарагосу на следующий день. Поражение армии Филиппа V было столь сокрушительным, что путь союзникам на Мадрид был открыт. Филипп V оставил Мадрид 9 сентября и отправился в Вальядолид. Эрцгерцог Карл вступил во враждебной и почти пустой Мадрид 28 сентября. Карл отметил: «Этот город — пустыня!» Зимой 1710 года эрцгерцогу Карлу и союзным войскам пришлось оставить Мадрид в связи с враждебностью населения и отсутствием провианта для армии. После этого британская армия потерпела решительное поражение в битве при Бриуэге, а остальная часть союзной армии была разбита в битве при Вильявисьосе.

Литература

• Kamen, Henry. Felipe V, el rey que reinó dos veces. Ediciones Temas de Hoy S.A. Colección: Historia. Madrid (2000)  (исп.)
• Albi, Julio. La Caballería española, un eco de clarines. Tabapress S.A. Madrid (1992)  (исп.)
• Frey Linda and Marsha. The Treaties of the War of the Spanish Succession: an Historical and Critical Dictionary. — Greenwood Publishing Group, 1995. — ISBN 978-0-313-27884-6.
• Stanhope, Philip Henry. History of the War of the Succession in Spain. London, John Murray (1832).
• Cust, Edward (Sir). Annals of the wars of the eighteenth century: compiled from the most authentic histories of the period, Volume 1. London, Mitchell’s military library (1858).

Ссылки

• [www.ingenierosdelrey.com/guerras/1702_sucesion/1710_zaragoza.htm Description of the Battles of Zaragoza (Spanish)]

Отрывок, характеризующий Битва у Сарагосы

«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.