Битва при Тирзене

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва при Тирзене
Основной конфликт: Ливонская война

Русские всадники. Немецкая гравюра 1557 года
Дата

17 января 1559 года

Место

Тирзен, ныне Тирза

Итог

Решающая победа русских войск

Противники
Ливонская конфедерация Русское царство
Командующие
Фридрих фон Фёлькерзам Василий Серебряный-Оболенский
Силы сторон
4,5 тысячи[1] 2,5 тысячи[1]
Потери
400 убитых рыцарей
500 пленных[1]
неизвестно
 
Ливонская война

Битве при Тирзене — сражение Ливонской войны, состоявшееся 17 января 1559 года. Передовой полк русского войска во главе с воеводой Василием Серебряным-Оболенским разгромил большой отряд Ливонского ордена, возглавляемого рыцарем Фридрихом фон Фёлькерзамом. Зимний поход русской армии был вызван ливонской осадой крепости Ринген в сентябре-октябре 1558 года, в результате которой был истреблён весь русский гарнизон. В битве при Тирзене (ныне село Тирза в северо-восточной Латвии) пало 400 рыцарей, в том числе сам Фёлькерзам. Значительная часть ливонского войска попала в плен. После этой победы русское войско совершило рейд по землям Ливонского ордена до самой Риги, где сумела сжечь стоявший на рейде ливонский флот. В феврале войско вернулось в пределы Русского государства с огромной добычей и большим количеством пленных.

Опустошение Ливонии после битвы при Тирзене продемонстрировало неспособность Ливонского ордена противостоять Русскому государству. В результате магистр Готхард Кетлер подписал c польско-литовским монархом Сигизмундом II Виленский договор, по которому признавал протекторат последнего. Договор послужил основанием для вступления Великого княжества Литовского в войну.

Напишите отзыв о статье "Битва при Тирзене"



Примечания

  1. 1 2 3 Бодрихин Н. Г. 400 сражений Руси. Великие битвы русского народа. — М. : Яуза : Эксмо, 2009.

Литература

  • Шефов Н. А. Битвы России. Военно-историческая библиотека. — М., АСТ, 2004.

Отрывок, характеризующий Битва при Тирзене

– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.