Битва при Фонтене (841)

Битва при Фонтене
Основной конфликт: Каролингские войны
Обелиск, поставленный в 1860 году на месте битвы при Фонтене
Дата	25 июня 841 года
Место	Фонтене-ан-Пюизе, около Осера, Бургундия, Франция
Итог	Поражение сторонников императора Лотаря и, в итоге, раздел Каролингской империи в 843 году на 3 государства
Противники
Сторонники императора Лотаря I Сторонники Карла Лысого и Людовика Немецкого
Командующие
Лотарь I, император Карл II Лысый, Людовик II Немецкий
Силы сторон
150,000 150,000
Потери
20-30,000 10,000-20,000

Фонтене (Фонтенуа) (Fontanetum, Fontauidum, Fontanet, Fontenoy) — место, где 25 июня 841 года армия императора Запада Лотаря I была разбита войсками его братьев Карла и Людовика.

В настоящее время Фонтене называется Фонтене-ан-Пюизе (фр. Fontenay-en-Puisaye) или Фонтенуа-ан-Пюизе (фр. Fontenoy-en-Puisaye) (близ Осера). В 1860 году здесь был поставлен обелиск в память сражения. Первым высказал предположение о том, что здесь произошла эта битва, аббат Лебеф в 1737 году. Описание битвы дано Нитгардом во 2-й книге его «Истории».

После смерти Людовика Благочестивого против деспотизма его старшего сына, Лотаря вооружились его оба брата: Людовик Немецкий и Карл Лысый. Им помогли нерешительность и малодушие Лотаря, на стороне которого были католическая церковь, австразийцы и аквитанцы. Лотарь I не решился напасть поодиночке на Людовика во Франкфурте и Карла в Орлеане, и летом 841 года армии обоих братьев соединились близ Шадона на Марне. Братья несколько раз предлагали Лотарю мир, но он затягивал переговоры и наконец объявил, что отвергает всякие сделки. 25 июня произошла решающая битва при Фонтене.

Сражалась, главным образом, конница. Ополчение Лотаря состояло из австразийцев, фризов, саксов, италийцев, аквитанцев. В войске Людовика были бавары и алеманны, у Карла — нейстрийцы и уроженцы Прованса. Рудольф Фульдский говорит, что произошла такая большая битва, о которой его современники ещё не слыхали. Ополчением Карла командовали граф Адальгард, Нитгард (историк события) и заклятый враг Лотаря провансалец Гверин. Они первые двинулись на врагов. В войске Лотаря было много изменников, и он потерпел страшное поражение. Говорят, что пало около 80 тысяч человек, в том числе было убито много аквитанских вельмож. Победители от усталости не могли преследовать побежденных, но овладели их лагерем. В числе пленных был архиепископ Равеннский Георгий, которого воины Карла совершенно обобрали. Об этой битве говорит Энгильберт: «Этот день, о котором проливается столько слез, не должен считаться в круговращении года, должен быть изглажен из памяти, не должен иметь лучей солнца и сияния утренней зари. … [От крови] ручей и болото стали красны, а поля вокруг побелели от одежды убитых».

Битва при Фонтене окончательно раздробила Франкскую империю. Следствием её были Страсбургская клятва 842 года и Верденский договор 843 года, создавшие формально три новых государства.

Ссылки

• Фонтене // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Битва при Фонтене (841)

Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.