Битва титанов (фильм, 2010)

Битва титанов
Clash of the Titans
Жанр	боевик, приключенческий, фэнтэзи
Режиссёр	Луи Летерье
Продюсер	Бэзил Иваник
Автор сценария	Лоуренс Кэздан Фил Хэй Мэтт Манфреди Трэвис Бичем
В главных ролях	Сэм Уортингтон Лиам Нисон Рэйф Файнс Алекса Давалос Мэдс Миккельсен Джемма Артертон
Оператор	Питер Мензиес
Композитор	Рамин Джавади
Кинокомпания	Warner Brothers, Legendary Pictures
Длительность	106 минут
Бюджет	125 млн $
Сборы	493 млн $
Страна	США США
Язык	английский
Год	2010
Следующий фильм	Гнев титанов
IMDb	ID 0800320
Выход фильма «Битва титанов» (оригинальное название — Clash of the Titans)

К:Фильмы 2010 года

«Би́тва тита́нов» (англ. Clash of the Titans) — художественный фильм Луи Летерье, ремейк одноимённого фильма 1981 года, в основе сюжета которого лежит древнегреческий миф о Персее. Главную роль в фильме исполняет Сэм Уортингтон. Съёмки фильма начались в апреле 2009 года. Мировая премьера фильма состоялась 2 апреля 2010 года. Премьера в России — 8 апреля 2010 года.

Фильм демонстрировался как в традиционном варианте, так и в формате 3D.

Сюжет

Рыбак по имени Спирос (Пит Постлетуэйт) находит в море плавающий ларец, в котором находится тело мёртвой женщины с живым ребёнком в руках. Спирос и его жена Мармара (Элизабет МакГоверн) решают воспитывать ребёнка как собственного и называют его «Персей». Спустя годы возмужавший Персей (Сэм Уортингтон), проплывая со своей семьёй мимо статуи Зевса, видит, как солдаты из города Аргос разрушают её, объявляя тем самым войну богам. В ответ на это боги насылают на них фурий — летающих чудовищ. После недолгой схватки фурии сливаются в одно целое и превращаются в Аида, который разрушает лодку. При этом семья Персея погибает, сам же он, не сумев их спасти, остаётся жив.

Тем временем на Олимпе разгневанный Зевс отказывается от предложения других богов заключить с людьми перемирие. Аид уговаривает Зевса проучить людей, на что тот соглашается.

Персея находят солдаты из Аргоса во главе со Змеем (Драко) (Мэдс Миккельсен) и отводят его во дворец, где тот предстает перед царём Кефеем (Винсент Риган) и царицей Кассиопеей (Полли Уокер), которые празднуют «победу над богами». Когда Кассиопея сравнивает свою дочь Андромеду (Алекса Давалос) с Афродитой, появляется Аид, который говорит о том, что через 10 дней он выпустит Кракена, чтобы он разрушил Аргос, если в жертву не принесут Андромеду. Персей пытается напасть на Аида, но его останавливает женщина в белом. Перед уходом Аид говорит Персею, что его отец Зевс.

Персея заключают под стражу, куда к нему приходит та самая женщина в белом, которую, как оказалось, зовут Ио (Джемма Артертон). Она следит за ним с его самого рождения. Она бессмертна, т.к. проклята бессмертием с тех пор, как отвергла ухаживания бога. Ио рассказывает Персею историю его происхождения.

Однажды царь Акрисий поднял восстание против богов. Чтобы наказать его, Зевс принял облик самого Акрисия и, придя в покои его жены Данаи (Тине Штапельфелдт), овладел ею. Обезумевший от гнева Акрисий приказал казнить свою жену и новорождённого сына Зевса, закрыв их в ларце и сбросив со скалы в море. За это Зевс поразил его молнией, обезобразив лицо и тело. Ио уговаривает Персея положить конец тирании богов и убить Кракена. Персей соглашается.

Персей в составе отряда добровольцев из солдат Аргоса отправляется к Стигийским ведьмам для того чтобы узнать у них, как убить Кракена. В городе к ним присоединяются два брата-охотника.

Тем временем Аид находит обезображенного Акрисия, известного ныне как Калибос, и обещает помочь расправиться с Зевсом в обмен на то, что Калибос убьет Персея. Калибос соглашается, и Аид наделяет его сверхчеловеческими способностями.

На привале Персей, прогуливаясь по лесу, находит меч, наделённый магическими свойствами. Драко говорит, что это дар богов, но Персей не принимает подарка и отдает меч Драко. Далее Персей наталкивается на стадо белых крылатых лошадей, которых распугивает чёрный конь, слетевший с небес. Ио, все это время следовавшая за Персеем, объясняет ему, что это Пегас и он тоже дар богов. В это время на отряд нападает Калибос. Убив несколько человек и укусив Персея, он хватает его за голову. Вовремя подоспев, Драко отрубает Калибосу руку и тот отступает. Отряд бросается в погоню, а рука превращается в скорпиона.

Разделившись, одна из групп загоняет Калибоса в угол. Но кровь из отрубленной руки превращается в огромных скорпионов. Потеряв часть отряда и одолев нескольких чудовищ не без помощи Ио, Персей сотоварищи оказываются окружены оставшимися скорпионами. На помощь им приходят живущие в пустыне колдуны-джинны во главе с Шейхом Сулейманом (Йен Уайт). Когда Персей пытается поблагодарить джиннов, его сваливает с ног приступ от укуса Калибоса, который оказался ядовитым.

Драко не доверяет джиннам, но Шейх Сулейман, тайком пробравшись в палатку к раненому Персею, исцеляет его рану и говорит о том, что джинны тоже сражаются против Богов. Наверстывая упущенное время, джинны, оседлав громадных скорпионов, подвозят отряд до Стигийского сада - места, где Кракен разгромил Титанов и места обитания Стигийских ведьм.

В логове, в результате небольшой стычки с ведьмами, которые требуют жертву, Персею удается выхватить у них единственный глаз, в обмен на который он хочет получить ответ. Ведьмы соглашаются и говорят, что убить Кракена можно с помощью Медузы Горгоны, которая находится на другом конце реки Стикс в подземном царстве мёртвых. На прощанье ведьмы говорят Персею, что его поход закончится неудачей, и он умрет.

Когда Персей возвращается ко входу в Стигийский сад, все джинны, кроме Шейха Сулеймана, уходят от него, решив, что все они умрут. Перед тем как отправиться в подземный мир, Персей встречает Зевса, который предлагает ему уйти с ним на Олимп. Персей отказывается и Зевс, говоря, что больше не будет ему помогать, даёт напоследок золотую монету для перевозчика Харона. Братья-охотники также покидают Персея, объясняя это тем, что не могут сражаться в подземном мире, подарив напоследок щит из шкуры скорпиона.

Персей, Ио, Сулейман, Драко, Солон, Иксас и Эвсебий, перебравшись через Стикс и заплатив Харону монетой, приблизились к логову медузы. Весь отряд входит в храм, за исключением Ио, которая, согласно заклятью, не может войти в храм Афины. Используя свой лук, Горгона пронзает Драко, сбивает с ног Солона и тот падает в раскалённую лаву. Иксас и Эвсебий превращаются в камень, взглянув Горгоне в глаза. Сулейман и Драко приносят себя в жертву, создавая для Персея условия победить Горгону, не смотря ей в глаза. Драко произносит фразу "Скажи всем: это сделали люди" и поднимает голову, гордо глядя в глаза Горгоне.

Выйдя из логова с головой Горгоны, Персей становится свидетелем того, как Калибос пронзает Ио сзади мечом. Персей и Калибос вступают в смертельную схватку, в которой Персей ломает своё оружие об оружие Калибоса и, поняв наконец, что нет смысла отрицать то, кем он является, берет меч, выкованный на Олимпе, и убивает Калибоса. Перед смертью он возвращается в человеческий облик и просит Персея не становиться одним из богов. Ио умирает со словами «Все будет хорошо» и исчезает в виде золотых паров. Персей седлает Пегаса и спешит в Аргос, чтобы успеть к моменту жертвоприношения. Аид по приказу Зевса выпускает Кракена. Толпа врывается во дворец, хватает Андромеду и ведёт её на место жертвоприношения. Кракен начинает крушить Аргос. В это время Аид открывает Зевсу то, что чем больше люди боятся, тем сильнее Аид становится. Зевс понимает свою ошибку, и надеяться ему остаётся только на Персея.

В тяжёлой схватке с фуриями, с помощью охотников на скорпионе, Персею удается сохранить голову Горгоны, победить Кракена и отправить Аида в подземное царство. Персей спасает Андромеду, теперь законную царицу Аргоса, которая просит его остаться с ней и стать царем Аргоса. Но тот отказывается, так как хочет жить человеческой жизнью. Отказывается он и от предложения Зевса уйти с ним на Олимп. Зевс в благодарность воскрешает Ио, чтобы Персей, живя как человек, не оставался один

В ролях

Актёр	Роль	Русский дубляж
Сэм Уортингтон	Персей Персей	Сергей Бурунов
Лиам Нисон	Зевс Зевс	Алексей Рязанцев
Рэйф Файнс	Аид Аид
Джемма Артертон	Ио Ио
Алекса Давалос	Андромеда Андромеда	Татьяна Шитова
Мадс Миккельсен	Драко Драко	Илья Исаев
Джейсон Флеминг	Акрисий/Калибос Акрисий/Калибос
Тине Штапельфелдт	Даная Даная
Николас Холт	Эвсебий Эвсебий
Ханс Мэтисон	Иксас Иксас
Лиам Каннингем	Солон Солон	Борис Токарев
Изабелла Мико	Афина Афина
Наталья Водянова	Горгона Медуза Горгона Медуза
Пит Постлетуэйт	Спирос Спирос
Люк Эванс	Аполлон Аполлон

Создание фильма

Проработка идеи ремейка «Битвы титанов» началась в 2002 году при участии продюсера Адама Шрёдера и сценаристов Джона Гленна и Трэвиса Райта. Они хотели выбросить из фильма элемент с богами, играющими в шахматы. В 2006 году продюсер Бэзил Иванюк решил довести этот проект до конца и поручил переписать сценарий Трэвису Бичэму, почитателю оригинального фильма. В 2007 году к проекту подключились Лоуренс Кэздан и Стивен Норрингтон. Но Норрингтон не был уверен в том, что будет снимать этот фильм, так как он не проникся оригиналом. Летерье, который и является режиссёром этого ремейка, связался с Норрингтоном через своего агента и заменил его в июне 2008 года. Летерье заметил, что оригинальный фильм «Битва титанов» вдохновил постановку кульминационного момента его предыдущего фильма, «Невероятный Халк» — битву в сожжённом зале суда на храмоподобных колоннах, и сравнил современных супергероев с героями древнегреческих мифов. Сценаристы Фил Хэй и Мэтт Манфреди переработали сценарий Каздана, который был написан с расчётом на то, что ему будет присвоен рейтинг «R».

Получилось так, что Летерье, желавший привлечь к проекту Рэя Харрихаузена, снова будет работать с художником-постановщиком «Невероятного Халка» Аароном Симсом, который уже начал работать над «Битвой титанов» с Норрингтоном. У Симса были проблемы с проектированием Медузы горгоны, о которых он сказал: «Все ли змеи одинаковые? Или всё-таки больше похожи на волосы? Выглядят ли по-разному, освещённые или в виде силуэта? И насколько у неё человеческое лицо, или скорее змеиное?.. Я работал над одним вариантом, и мне сказали: „Напоминает Волан-де-Морта“, — потому что не было носа. Нужно быть осторожным, чтобы осталось сходство с оригинальной задумкой». Съёмки фильма проходили в Лондоне, Уэльсе, Эфиопии и Исландии, а также на Канарских островах Тенерифе и Лансароте. Бюджет фильма — по информации из разных источников, от 80 до 150 млн $.

Съёмки и 3D

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Первоначально американская премьера «Битвы Титанов» была намечена на 26 марта 2010 года. Огромный успех «Аватара» (2009) побудил киностудию попробовать, как будет смотреться фильм в трёхмерном формате. После того как тестовые просмотры прошли с огромным успехом, в конце января 2010 года было принято решение о переводе фильма полностью в 3D, а дата выхода в прокат в связи с этим была сдвинута на неделю на 3 апреля.

Режиссёр Луис Летерье хотел, чтобы в работе над картиной принял то или иное участие занимавшийся постановкой спецэффектов в оригинальном фильме 1981 года Рэй Харрихаузен. Отошедшего от дел мастера убедить не удалось.

Сцены возле вулкана снимались в сланцевом карьере Динорвик в северной части Уэльса. Работа на карьере была прекращена в 1969 году, после чего он неоднократно избирался в качестве места для съёмок. В 1987 году там снималась кинолента фэнтези «Уиллоу» (1988), а затем уже в 90-х были сняты несколько сцен боевика «Уличный боец» (1994).

Низкокачественный перевод фильма в 3D индийской компанией Prime Focus послужил одной из причин провала в прокате.

Расхождение с мифологией

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Акрисий был отцом, а не мужем Данаи, и посадил её вместе с сыном (Персеем) в ящик и выбросил в море не по злобе, а потому, что ему была предсказана смерть от руки его внука. Персей спасся вместе с матерью.
• Помогал в странствиях Персею Гермес, а не Ио (которая вообще из другого мифа). Смертных же спутников у героя не было.
• Кассиопея похвалилась красотой дочери, сравнив её с красотой Афродиты, в мифе — с нереидами.
• Чудовище, которому чуть не скормили Андромеду, принадлежало Посейдону, а не Аиду, и не имело имени. Кракен вообще был персонажем скандинавских мифов, а не греческих.
• Персей пошёл добывать голову горгоны Медузы по приказу царя Полидекта, во владениях которого поселился вместе с матерью, а не для того, чтобы спасти Андромеду, с которой познакомился уже после совершения подвига.
• В мифе Персей требовал у Грай оружие, сумку и крылатые сандалии. В фильме же меч он находит в лесу, а крылатые сандалии отсутствуют вовсе, так как Медуза живет не на острове и у нее нет крыльев.
• Отсутствуют сестры Медузы.
• После того как Персей спас Андромеду, он женился на ней.
• В фильме встречались джинны. Джинны относятся к исламской и доисламской арабской мифологии и в принципе не могли появиться в греческом эпосе о Персее.
• Пегас появился уже после убийства горгоны Медузы (вылетел из её тела), и Персей никогда не летал на нём — он использовал для этого крылатые сандалии бога Гермеса.
• Акрисий не пытался убить Персея повторно, а наоборот сторонился встречи с ним всеми возможными способами. Погиб он не в битве с Персеем, а на соревнованиях, где присутствовал в качестве зрителя. Диск, брошенный Персеем, по случайности улетел на трибуну и проломил голову Акрисию.
• Кефей, Кассиопея и Андромеда были царской семьёй Эфиопии, а не Аргоса.

Съёмки

• В одном из эпизодов, когда Персей собирается в странствие, в оружейной Аргоса персонаж обращает внимание на механическую сову — как в фильме 1981 года. Сова — символ богини Афины, также косвенно помогавшей Персею в его странствиях в одной из версий мифа.
• В качестве основы лица Горгоны режиссёром картины было взято лицо фотомодели Натальи Водяновой.
• В одном из эпизодов Персей и его воины сражаются с каменными скорпионами на руинах древнего храма Немрут-Даг, построенного в 62 году до н.э.
• Лиам Нисон согласился на роль в фильме, поскольку его сыновья являются большими любителями греческой мифологии.
• В 2012 году вышел сиквел фильма.

См. также

• «Война богов»
• «Гнев Титанов»

Ссылки

• [clash-of-the-titans.warnerbros.com/ Официальный Сайт] (англ.)
• [amove.ru/recenzii-na-film-bitva-titanov/ Рецензии на фильм Битва Титанов]

Отрывок, характеризующий Битва титанов (фильм, 2010)

Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.