Битва у Ньивпорта
| Битва у Ньивпорта | |||
| Основной конфликт: Восьмидесятилетняя война | |||
 Мориц Оранский в битве у Ньивпорта | |||
| Дата |
2 июля 1600 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
тактическая победа нидерландцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва у Ньивпорта — сражение нидерландской войны за независимость, в ходе которого повстанцы неудачно попытались овладеть Ньивпортом и другими базами испанских корсаров в Западной Фландрии.
Предыстория
В 1600 году Мориц Оранский перенёс боевые действия во Фландрию. 21 июня его армия в составе 15—20 тысяч человек пересекла на малых судах эстуарий Шельды и высадилась у форта Филиппине, после чего в сопровождении флота, следовавшего вдоль берега моря, двинулась к Ньивпорту и осадила его. Испанский правитель Нижних земель эрцгерцог Альбрехт двинулся из Антверпена на выручку Ньивпорта, имея 10 тысяч пехоты и 1,5 тысячи конницы. В отличие от голландцев, испанцы не имели полевой артиллерии, кроме того, в случае боя на берегу голландцы могли рассчитывать на поддержку корабельной артиллерии.
Сражение передовых сил и развёртывание армий
Узнав о приближении испанцев, 2 июля 1600 года Мориц снял осаду Ньивпорта и двинулся к находившемуся в руках нидерландцев Остенде. Навстречу противнику он рано утром выслал два полка пехоты, четыре корнета кавалерии и два орудия с задачей задержать испанцев на переправе у Лессингена. Этот нидерландский отряд потерпел поражение и был отброшен к форту Альберт, однако выполнил свою задачу. Мориц воспользовался выигранным временем для переправы нидерландской армией через гавань во время отлива и развёртывания её в узкой прибрежной полосе, ограниченной справа песчаными дюнами.
Нидерландский авангард (9 корнетов кавалерии, 43 роты пехоты, 8 орудий) развернулся в три линии, выдвинув передовой отряд; кавалерия авангарда заняла позицию на правом фланге. Главные силы (6 корнетов кавалерии и 25 рот пехоты) расположились в две линии также с кавалерией на правом фланге. Третья линия отсутствовала, так как два полка главных сил были оставлены на южной стороне гавани. Арьергард (3 корнета кавалерии, 28 рот пехоты) развернулся в две линии с кавалерией в тылу. Часть кораблей нидерландского флота получила задачу огнём своей артиллерии не допустить испанцев к отлогому морскому берегу. Ветер дул с моря.
С целью рекогносцировки Мориц выслал вперёд кавалерийский отряд силой в пять корнетов. Этот отряд столкнулся с испанской конницей и был вынужден отступить. Испанская конница в 11 часов утра остановилась в 4—5 км от гавани, ожидая медленно двигавшуюся пехоту. Эта потеря времени испанцами была использована Морицем для завершения развёртывания своей армии.
Эрцгерцог Альбрехт построил свою армию в терции, расположенные в три линии: авангард (одна терция), главные силы (две терции на одной линии) и арьергард (одна терция). Конница находилась на левом крыле боевого порядка, будучи построенной в компактные квадратные массы.
Бой
Бой начался с перестрелки аркебузиров авангардов. Мориц выдвинул на линию своего авангарда и аркебузиров первой линии главных сил. Испанцы попытались спуститься с дюн и пройти прибрежной полосой, чтобы лишить нидерландцев возможности пользоваться при стрельбе выгодным направлением ветра, однако огонь нидерландского флота нанёс испанцам значительные потери, кроме того начался прилив, и Альбрехт приказал терциям повернуть обратно к дюнам.
В 15 часов, в момент отхода испанских терций к дюнам, Мориц приказал своей коннице и пикинёрам первой линии авангарда при поддержке огня артиллерии атаковать головную терцию противника. Атакованную нидерландцами первую терцию испанцев поддержала вторая терция. Мориц вслед за первыми линиями ввёл в бой вторые линии авангарда и главных сил.
На поддержку двух испанских терций подошла третья, и в центре завязался упорный бой с неясным результатом, в целом более благоприятный для испанцев. В это время правофланговая терция испанцев при поддержке кавалерии продвигалась вперёд; левый фланг нидерландского авангарда не мог сдержать этого натиска.
Мориц выслал два корнета кавалерии главных сил на поддержку левого фланга авангарда, а в центре ввёл в бой пехоту арьергарда. Испанская конница, не выдержав натиска нидерландской, начала отступать. Пехота испанцев лишилась помощи, а удар свежих нидерландских сил при поддержке артиллерии нарушил её строй и вынудил к отступлению, которое превратилось в беспорядочное бегство.
Итоги
Испанцы потеряли 4 тысячи человек убитыми и тысячу ранеными; потери нидерландцев достигали двух с половиной тысяч человек. Несмотря на тактический успех, в стратегическом плане битва особых преимуществ нидерландцам не принесла.
Источники
- Е. А. Разин «История военного искусства», т.3 «XVI—XVII вв.» — СПБ: «Полигон», 1999. ISBN 5-89173-041-3
Напишите отзыв о статье "Битва у Ньивпорта"
Отрывок, характеризующий Битва у Ньивпорта
Как со вечера порошаВыпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
