Битольская Триодь
| Битольская Триодь | |
| Битолски триод | |
 Страница Битольской триоди | |
| Жанр: |
христианская литература |
|---|---|
| Автор: |
Георгий Грамматик |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
XII век |
Битольская Триодь – старославянский письменный памятник последней четверти XII века. Состоит из 101 пергаментного листа размерами 275 х 195 мм. Согласно данным академика Йордана Иванова, была написана в селе bg:Сълп Георгием Грамматиком, родившимся в селе mk:Вапа. Наряду с обычными службами в триоди содержится цикл гимнографов епископа Константина Преславского.[1] Написана на кириллице, однако в тексте содержатся ряд следов глаголицы,что считается характерной чертой письменных памятников юго-западных славян. Имеется предположение, что эта триодь – копия более старой, глаголической книги.[2] Помимо глаголических символов, в книгу включены также нотные (музыкальные) знаки. В тексте также отмечается частое употребление буквы фита (тета) (Θ), написанной как чёрной, так и красной красками. Этот знак также ставился над отдельными словами с целью указания певцам , что в этом месте требуется украшать распев.[3]
В 1898 году рукопись была привезена в Болгарское торговое агентство в городе Битола из одного из близлежащих сел. bg:Йордан Иванов обнаружил там его в 1907 году. В настоящее время рукопись находится в библиотеке Болгарской академии наук (№ 38), София.[4]
Содержание
Издания
- Zaimov, J. The Kičevo Triodium. – Полата кънигописьная, 10/11, 1984, [hdl.handle.net/1811/52965 1-202]
Напишите отзыв о статье "Битольская Триодь"
Литература
- Русек, Й. За езика на Битолския триод. – Старобългаристика, 5, 1981, № 2, 72–78
- Иванов, Йордан. Български старини из Македония. (фототипно изд.), София, 1970, стр. 453-467.
- Петканова, Д. Константин Кирил - Денница на славянския род, (Народна Просвета), С., 1983.
- Петров, С., Х. Кодов, Старобългарски музикални паметници, София, 1973, стр. 121-127.
Внешние ссылки
- [www.kralemarko.org.mk/default-mk.asp?ItemID=46690791C5EBCA40A9AF5635CFEF57D5 Рукописные книги, созданные ранее 14 века]
Примечания
- ↑ Попов, Г. Триодни произведения на Константин Преславски. – Кирило-Методиевски студии, 2, 1985.
- ↑ Милтенов, Я. Кирилски ръкописи с глаголически вписвания. – Wiener slawistisches Jahrbuch, 55, 2009, [www.academia.edu/1016558/_._Cyrillic_Manuscripts_With_Glagolitic_Insertions_ 191-291].
- ↑ Куюмджиева, Светлана. Преразглежайки православните нотирани ръкописи от края на XII и XIII, свързани с България. – Зборник радова Византолошког института, 47, 2010, [www.doiserbia.nb.rs/img/doi/0584-9888/2010/0584-98881047179K.pdf 182-183].
- ↑ Кодов, Х. Опис на славянските ръкописи в библиотеката на Българската академия на науките. София, 1969, 62-75.
Отрывок, характеризующий Битольская Триодь
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
