Бичевин, Леонид Александрович
Поделись знанием:
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
| Леонид Бичевин | |
 Леонид Бичевин на съёмочной площадке фильма «Морфий» | |
| Имя при рождении: |
Леонид Александрович Бичевин |
|---|---|
| Дата рождения: |
27 декабря 1984 (39 лет) |
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
2006 — наст. время |
Леони́д Алекса́ндрович Биче́вин (род. 27 декабря 1984, Климовск, СССР) — российский актёр театра и кино. Известность актёру принесли роли в фильмах «Груз 200», «Морфий», «Закрытые пространства», «Однажды в провинции».
Содержание
Биография
Леонид Бичевин родился 27 декабря 1984 года в Климовске. После 9-го класса школы пошёл в сельскохозяйственное училище Коломны, но через два года бросил его, решив стать актёром. Поступил в Театральное училище имени Щукина на курс Юрия Шлыкова. В 2006 году сразу после получения диплома принят в труппу Театра имени Вахтангова. На сцене театра Бичевин играл Троила в спектакле Римаса Туминаса «Троил и Крессида» по трагедии Уильяма Шекспира.
Первую заметную роль в кино Леонид Бичевин сыграл в скандальной картине Алексея Балабанова «Груз 200» (2007). На съёмочной площадке этого фильма молодой актёр оказался благодаря рекомендации Агнии Кузнецовой, с которой вместе учился в Щукинском училище[1]. В следующем фильме Балабанова «Морфий» (2008) Бичевин получил уже главную роль. В картине, поставленной по ранней прозе Михаила Булгакова, его герой — молодой врач-морфинист, работающий в деревенской больнице. Балабанов остался доволен сотрудничеством с актёром. В одном из своих интервью режиссёр высказал мнение, что Леонид Бичевин «будет звездой»[2].
Личная жизнь
Встречался с однокурсницей по театральному институту — актрисой Агнией Кузнецовой[3].
29 июля 2011 года женился на актрисе Марии Бердинских[4]. В сентябре 2014 года у них родился сын Иван.
Театр
Дипломные спектакли театрального института имени Бориса Щукина
Театр Анжелики Холиной Литва, Вильнюс
Государственный академический театр им. Е. Вахтангова
- 1995 — «Али-Баба и сорок разбойников»; режиссёр А. Горбань и В. Шалевич — Стражник
- 1997 — «За двумя зайцами» М. Старицкого; режиссёр А. Горбань — Будочник / Мещанин
- 1999 — «Посвящение Еве» Э. Шмитта; режиссёр С. Яшин — Химера
- 2001 — «Сирано де Бержерак» Э. Ростана; режиссёр В. Мирзоев — Брисайль
- 2002 — «Царская охота» Л. Зорина; режиссёр В. Иванов — Бониперти, секретарь Елизаветы
- 2003 — «Фредерик, или Бульвар преступлений» Э. Шмитта; режиссёр Н. Пинигин — Паризо, актёр
- 2006 — «Собака на сене» Л. Вега; режиссёр Ю. Шлыков — Леонидо, слуга графа Федерико / Камило, слуга графа Лудовико
- 2007 — «Глубокое синее море» Теренса Рэттигана; режиссёр П. Сафонов — Фил Хэч
- 2008 — «Троил и Крессида» У. Шекспира; режиссёр Р. Туминас — Троил
- 2008 — «Белая акация» В. Масса и М. Червинского; режиссёр В. Иванов — Гриша оператор
- 2010 — «Маскарад» М. Лермонтова; режиссёр Р. Туминас — Князь Звездич
- 2010 — «Мера за меру» У. Шекспира; режиссёр Ю. Бутусов — Локоть, констебль / Суккенсон, палач
- 2011 — «Пристань» («Филумена Мартурано» Э. де Филиппо); режиссёр Р. Туминас— Микеле
- 2012 — «Анна Каренина» Л. Толстого; режиссёр А. Холина — Граф Тушкевич
- 2012 — «Бесы» Ф. Достоевского; режиссёр Ю. Любимов — Липутин
- 2014 — «Безумный день, или Женитьба Фигаро» П. де Бомарше; режиссёр В. Мирзоев — Фигаро
Фильмография
- 2006 — Важнее, чем любовь — Владик, сын Егорова
- 2006 — Три полуграции — Денис, сын Курбатова, друг Иры
- 2007 — Учитель в законе — Макс Акулов, старшеклассник
- 2007 — Простая история — Сергей Егоров
- 2007 — Груз 200 — Валера
- 2008 — Морфий — Михаил Алексеевич Поляков
- 2008 — Жизнь взаймы — Денис Адамов
- 2008 — Закрытые пространства — Веня
- 2008 — Однажды в провинции — Че, Миша, друг Коли
- 2008 — Казаки-разбойники — Андрей, доцент
- 2009 — Рябиновый вальс — Алексей Смирнов
- 2009 — Вербное воскресенье — Геннадий Никитин, сын Артура и Маши
- 2009 — Дикий — Рудик
- 2010 — Учитель в законе. Продолжение — Макс
- 2010 — Подсадной — Николай
- 2010 — Зона турбулентности — Костя
- 2011 — Группа счастья — Борис Ивановский, психолог
- 2011 — Последняя встреча — Иван Евгеньевич Шилов (курсант школы КГБ)
- 2011 — Шпана замоскворецкая (У каждого своя война) — Виктор Толкачев (Гаврош)
- 2012 — Синдром дракона — Александр Юрьевич Волков, капитан ФСБ
- 2013 — Девушка и смерть — Николай (в молодости)
- 2013 — Шагал – Малевич — Марк Шагал
- 2014 — Куприн — Аларин
- 2015 — Наследники — Глеб Трегубов, ведущий ток-шоу
- 2015 — Память осени
Признание и награды
- 2009 — Номинация премии «Жорж» в категории «Лучший российский актёр»
- 2009 — Лауреат Приза имени Александра Абдулова 8-го международного фестиваля кинематографических дебютов «Дух огня» (за роль в фильме «Рябиновый вальс»)
- 2009 — Премия Международного кинофестиваля «В кругу семьи» в номинации «Лучшая актёрская работа (мужская роль)» (за роль в фильме «Рябиновый вальс»)
Напишите отзыв о статье "Бичевин, Леонид Александрович"
Примечания
- ↑ [www.gruz200.ru/interview/bichevich/ Интервью с Леонидом Бичевиным] // Официальный сайт фильма «Груз 200»
- ↑ [blog.empireonline.ru/blogs/viewpost/303 Балабанов про «Морфий»] // Блог редакции журнала Empire
- ↑ [www.ok-magazine.ru/exclusive/item17473.php Леонид Бичевин и Агния Кузнецов] // www.ok-magazine.ru
- ↑ Яна Гордеева. [eg.ru/daily/cadr/27865/ Мария Бердинских: С Бичевиным женщиной я пока не стала!]. Экспресс газета (27 сентября 2011). Проверено 27 марта 2012. [www.webcitation.org/6AiauzBJ1 Архивировано из первоисточника 16 сентября 2012].
- ↑ [ach.lt/spektakliai/carmen-8/ Carmen | A|CH]
Ссылки
- [www.vakhtangov.ru/persones/bichevin# Леонид Бичевин] на сайте Театра имени Вахтангова
- Леонид Бичевин (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.gq.ru/exclusive/dossier/104098/ Досье: Леонид Бичевин] // Статья Марии Кувшиновой для журнала GQ (№ 10 Октябрь 2008)
- [www.nashfilm.ru/kinostars/3327.html Леонид Бичевин: «Этот год был моим!»] // Интервью Людмилы Бешировой для сайта «Наш фильм»
- [www.spletnik.ru/kino/cinemaint/42189-leonid-bichevin-u-nastoyashcey-lyubvi-pregrad-byt-ne-mozhet.html Леонид Бичевин: «У настоящей любви преград быть не может»] // Интервью Т.Дудаковой для сайта «Spletnik» (3 июня 2013)
Отрывок, характеризующий Бичевин, Леонид Александрович
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
