Бич, Эми

Эми Бич

Э́ми Ма́рси Че́йни Бич (5 сентября 1867 — 27 декабря 1944) — американская пианистка и композитор. Она была первой успешной американской женщиной-композитором в «высоком» музыкальном искусстве. Большинство её композиций и выступлений состоялись под именем Mrs. H.H.A. Beach. Вместе с Джоном Ноулзом Пейном, Артуром Футом, Джорджем Чедуиком, Эдуардом Мак-Доуэллом и Горацио Паркером составляла так называемую Бостонскую шестёрку — круг композиторов, внёсших значительный вклад в становление американской академической музыки.

Родилась в богатой семье в сельской местности Нью-Гемпшира. Под руководством матери начала учиться играть пианино в раннем детстве, уже тогда показав большой музыкальный талант. Переехала в Бостон вместе со своей семьёй в 1875 году, где некоторое время изучала гармонию и контрапункт, а затем в основном самостоятельно изучала композиторское искусство. В 1883 году состоялся её первый концерт, который получил широкую известность, а затем состоялось несколько концертов. В 1885 году она вышла замуж за 24-летнего хирурга и по просьбе мужа практически перестала выступать, сосредоточившись на композиции. После смерти мужа в 1910 году она отправилась в Европу, где исполняла свои собственные произведения; возвратилась на родину в 1914 году. Последние годы жизни провела в Нью-Йорке, участвовала во многих музыкальных и благотворительных мероприятиях, умерла в 1944 году.

Библиография

• Adrienne Fried Block, Amy Beach, Passionate Victorian: The Life and Work of an American Composer, 1867—1944 (Oxford University Press, 1998)
• Block, Adrienne Fried: «Amy Beach», Grove Music Online ed. L. Macy (Accessed 1 October 2006), [www.grovemusic.com]
• Brown, Jeanell Wise. «Amy Beach and Her Chamber Music: Biography, Documents, Style.» Metuchen, NJ: The Scarecrow Press, 1994.

Ссылки

• Эми Бич — [www.classon.ru/product_info.php?cPath=1017&products_id=849 Ноты произведений] в нотной библиотеке проекта [www.classon.ru/ «Детское образование в сфере искусства России»]

Отрывок, характеризующий Бич, Эми

– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.