Бишоп, Элизабет

Элизабет Бишоп

Элизабет Бишоп (англ. Elizabeth Bishop, 8 февраля 1911, Вустер, Массачусетс — 6 октября 1979, Бостон) — американская поэтесса.

Биография

Отец умер, когда дочери было восемь месяцев. Мать оказалась в психлечебнице (и пожизненно), когда девочке исполнилось пять. Элизабет воспитывалась у родственников в канадской провинции Новая Шотландия, выросла болезненной и нервной, всю жизнь мучилась астмой, экземой и аллергиями. На деньги, оставленные отцом, Бишоп получила отличное образование, закончила частный Вассар-колледж в городке под Нью-Йорком. Издавала там вместе с соученицами, среди которых была будущая писательница Мэри Маккарти, литературный журнал. Там же Бишоп познакомилась в 1934 с выдающейся поэтессой Марианной Мур и, несмотря на большую разницу в возрасте, подружилась с ней. Мур отговорила Бишоп от карьеры врача, поддержала её в начале поэтического пути, выдвинула на премию, они дружили и переписывались до самой смерти Мур в 1972. Ещё одним другом Бишоп на всю жизнь стал поэт Роберт Лоуэлл, с которым она познакомилась в 1947, он помог ей устроиться консультантом по поэзии в Библиотеку Конгресса (их многолетняя переписка была опубликована в 2008). В конце 1940-х Бишоп посещала в психиатрической клинике Святой Елизаветы Эзру Паунда, о чём написала потом стихи.

Бишоп постоянно переезжала с места на место: жила во Франции в 1930-х, затем в Мексике, во Флориде, в 1951 уехала в Бразилию, где прожила 16 лет. Большим ударом для неё стало самоубийство её бразильской жены Лоты де Маседо Соареш в 1967. Позже Бишоп преподавала писательское мастерство в различных университетах США — Вашингтонском, Гарвардском, Нью-Йоркском, Массачусетском технологическом институте. Последние годы прожила в Бостоне.

Творчество

Крайне немногословная лирика Бишоп, живущая, по её формуле, «искусством расставания» (стихотворение «One Art»), отличается предельной сдержанностью и внутренней силой, сознанием неизбывного одиночества и, вместе с тем, духовной свободы, чистотой и взвешенностью языка, виртуозным владением стихотворными формами, включая старинные и редкие (рондель). Почти бесстрастная четкость в описаниях географических и мысленных путешествий всегда подводит у Бишоп к точке неожиданного перелома и прозрения.

Кроме четырёх книг стихов:

• North and South/ Север и Юг (1946)
• Poems: North and South — A Cold Spring/ Стихотворения: Север и Юг — Холодная весна (1955)
• Questions of Travel/ Проблемы путешествия (1965)
• Geography III/ География, часть третья (1977),

Бишоп принадлежит автобиографическая проза, воспоминания о М.Мур, переводы из О.Паса, Кл. Лиспектор, Ж.Кабрала де Мело Нето, К.Друммонда де Андраде. Она постоянно обращалась к живописи, хотя никогда не относилась к этим своим работам всерьез.

Признание

Бишоп была удостоена премий Фонда Гуггенхайма (1947), Американской Академии искусства и литературы (1950), Мемориальной премии Шелли (1953), Пулитцеровской премии (1956), Национальной книжной премии (1969), первой среди женщин — Нейштадтской международной премии (1976) и др. Она была избрана пожизненным членом Национального института искусства и литературы (1954), членом Американской Академии искусства и литературы (1976), правительство Бразилии наградило её Орденом Рио Бранко (1969).

Цикл из девяти песен на стихи Бишоп написал американский композитор Элиотт Картер (1975).

Элизабет Бишоп — героиня фильма Бруну Баррету «Редкие цветы» (2013), где её роль исполнила Миранда Отто.

Новейшие издания

• Edgar Allan Poe & The Juke-Box: Uncollected Poems, Drafts, and Fragments. New York: Farrar, Strauss & Giroux, 2006

Литература

• Elizabeth Bishop and Her Art/ Schwartz L., Estess S.P., eds. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1983
• Elizabeth Bishop: Modern Critical Views/ Bloom H., ed. New York: Chelsea House Publishers, 1985.
• Travisano T. Elizabeth Bishop: Her Artistic Development. Charlottesville: University of Virginia Press, 1988
• Costello B. Elizabeth Bishop: Questions of Mastery. Cambridge: Harvard UP, 1991
• Millier B.C. Elizabeth Bishop: Life and the Memory of It. Berkeley: University of California Press, 1993.
• McCabe S. Elizabeth Bishop: her poetics of loss. University Park: Pennsylvania State UP, 1994
• Elizabeth Bishop. Exchanging hats: paintings/ William Benton, ed. New York: Farrar, Straus & Giroux, 1996 (монография о живописи Бишоп)
• Fortuny K. Elizabeth Bishop: the art of travel. Boulder: UP of Colorado, 2003
• Ellis J. Art and memory in the work of Elizabeth Bishop. Aldershot; Burlington: Ashgate, 2006

Ссылки

• [www.english.uiuc.edu/maps/poets/a_f/bishop/bishop.htm Профиль и работы на сайте «Modern American Poetry»] (англ.)
• [www.poets.org/poet.php/prmPID/7 Профиль и работы на Poets.org] (англ.)
• [www.learner.org/catalog/extras/vvspot/Bishop.html Профиль на Learner.org] (англ.)

Отрывок, характеризующий Бишоп, Элизабет

Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.