Блаас, Карл фон

Карл фон Блаас
нем. Karl von Blaas
Дата рождения:	28 апреля 1815(1815-04-28)
Место рождения:	Наудерс, Тироль (земля)
Дата смерти:	19 марта 1894(1894-03-19) (78 лет)
Место смерти:	Вена
Гражданство:	Австро-Венгрия Австро-Венгрия
Жанр:	Историческая живопись, бидермайер
Учёба:	Венецианская академия изящных искусств
Стиль:	академизм
Работы на Викискладе

Карл фон Блаас или Карл де Блаас (нем. Karl von Blaas; 28 апреля 1815, Наудерс в Тироле — 19 марта 1894, Вена) — известный австрийский художник, работавший в историческом жанре позднего бидермайера. Педагог, профессор академий изобразительных искусств Вены (1851) и Венеции (1855).

Биография

Родился в небогатой семье. Заметив ранние таланты Карла в рисовании, родственники, в первую очередь, его дядя по матери — барон Франц Ксавьер Путшер фон Ешенбург (1768—1841), в будущем покровитель молодого художника, смогли отправить его в 1832 году на учёбу в Инсбрук, а затем в Италию, где он окончил Венецианскую академию изящных искусств (итал. L'Accademia di Belle Arti di Venezia). Ученик Людовико Липпарини.

В марте 1837 года Карл написал в Венеции свою первую большую историческую картину «Моисей на горе Синай» за которую получил Римский приз Академии Вены и пятилетний грант для поездки в столицу Италии. В том же году художник отправился в Рим.

Несколько лет он прожил во Флоренции и Риме, где на него большое влияние оказало творчество Иоганна Фридриха Овербека, особенно фрески, выполненные мастером.

Уже в 20-летнем возрасте, благодаря нескольким наградам, полученным на художественных выставках Венеции, стал пользоваться широкой популярностью, как талантливый портретист и мастер исторической живописи.

В 1851 году К. Блаас принял предложение занять должность профессора исторической живописи Венской академии изобразительных искусств. В этот период им созданы фрески для столичного костела Altlerchenfelder Pfarrkirche и Военно-исторического музея в Вене.

В 1855 году картина художника «Карл Великий посещает школу мальчиков» была удостоен премии на Всемирной выставке в Париже. В том же году семья художника переехала в Венецию, где Карл фон Блаас стал профессором Королевской академии изящных искусств Венеции.

К. Блаас — самый старший представитель семейства известных австрийских художников Эжена де Блааса и Юлиуса де Блааса.

Творчество

К. Блаас — исторический живописец и жанрист, писал полотна также на мифологические и религиозные темы, портреты. Исторические картины художника пользовались большим успехом у австро-венгерской аристократии и представителей императорской габсбургской семьи, а также итальянских заказчиков.

Главным трудом Карла фон Блааса являются фрески с важнейшими сценами из истории Австрии в Зале славы венского Военно-исторического музея.

Среди его учеников в Венской академии был художник-ориенталист Леопольд Карл Мюллер.

Его сыновья Эжен де Blaas (1843—1931) и Юлиус фон Blaas (1845—1922) были также жанр и исторический живописец.

В 1895 году одна из улиц девятнадцатого района Вены — Дёблинга была названа в его честь Blaasstraße.

Избранные работы

• Фрески в Зале Славы Военно-исторического музея, Вена
• «Путешествие Иакова через пустыню» (1841),
• «Ангелы, несущие Святую Екатерину» (1841),
• «Святая Елизавета» (1839),
• «Святое семейство»,
• «Иоанн Креститель»,
• «Самсон и Далила»,
• «Посещение»
• «Въезд императора Франца I в Вену в июне 1814 года» (1869, Военно-исторический музей, Вена) и др.

• Johann Baptist Scitovsky Litho.jpg

  Портрет кардинала Яноша Щитовского

• Carl von Blaas Dame mit Schirm und Zeichenmappe.jpg

  Дама с зонтиком и папкой для эскизов

• Karl von Blaas Rosenwunder.jpg

  Святая Елизавета

• Karl von Blaas le siège de Vienne.jpg

  Оборона Вены от турок в 1863 г.

• HGM Ruhmeshalle 01.jpg

  Фрески в Военно-историческом музее (Вена)

• Blaas Fresko Ruhmeshalle HGM.jpg

  Фрески в Военно-историческом музее (Вена)

Литература

• [www.biographien.ac.at/oebl_1/90.pdf Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950. т.1] (нем.)

Отрывок, характеризующий Блаас, Карл фон

– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее: