Благовещенский, Николай Николаевич (медик)

Николай Николаевич Благовещенский (1893, село Лунёво, Мосальский уезд, Калужская губерния, Российская империя — 1938, Москва, СССР) — российский врач-бактериолог, учёный, педагог.

Биография

Родился в семье священника. Поступил в духовную семинарию, которую окончил в 1910 году.

С 1910 по 1915 год учился на медицинском факультете Варшавского университета.

В 1915 — 1918 гг — врач-бактериолог в ростовской клинике Ростовского бактериологического института под руководством В.А. Барыкина.

С 1918 по 1928 год — в Казани под руководством В. М. Аристовского в Казанском бактериологическом институте и на кафедре микробиологии Казанского университета. Публикуется в «Казанском медицинском журнале». Научные работы посвящены сибирской язве, туберкулёзу, дифтерии, скарлатине, спирохетозу, кокковой инфекции.
Получает звание профессора.

В 1929 году публикуется монография «О местном иммунитете». Работа получила широкое признание и актуальна до сих пор.

В 1930 году приглашён для работы в Сталинский медицинский институт. Открывает в институте кафедру микробиологии и становится первым её руководителем.

Научная деятельность

За время работы в Сталинском медицинском институте опубликовал 79 работ в «Анналах Мечниковского института», «Журнале микробиологии, эпидемиологии и иммунологии», «Микробиологическом журнале», «Экспериментальной медицине», «Международном архиве экспериментальной медицины». Работы посвящены профилактике инфекций, иммунологии, в частности изучению патогенеза инфекций и иммунитета и проблеме бактерионосительства.

Репрессии

30 декабря 1937 арестован. Обвинение состояло в том, что Благовещенский сын священника, имеет связи за границей, в частности публикуется в Париже и Брюсселе, занимается вредительством в области здравоохранения.

5 сентября 1938 года решением Военной коллегией Верховного Суда СССР приговорён к смертной казни. Приговор был приведён в исполнение в тот же день.

Посмертно реабилитирован 30 ноября 1957 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР за отсутствием состава преступления.

Память

В честь Благовещенского созданы мемориальные доски в учебном музее кафедры микробиологии Донецкого медицинского университета и на здании городской больницы № 1 в г. Донецке (со стороны ул. Постышева), где находилась кафедра микробиологии во время работы Благовещенского.
Донецкая телестудия в 1995 году сняла документальный фильм о Благовещенском «Правда через годы».

Семья

Жена — Ельская Софья Яновна (1897—1962) — ботаник-селекционер, ученица Николая Вавилова, в годы фашистской оккупации — участница подпольного движения.
Старший сын — Благовещенский — актёр и режиссёр Краснодарского драматического театра, в 1942 году арестован на фронте, осуждён и отправлен в лагерь ГУЛАГа, как сын «врага народа», где и умер. Реабилитирован в 1958 Военной Коллегией Верховного Суда СССР за отсутствием состава преступления посмертно.
Дочь — Благовещенская Ирина Николаевна (27 июля 1926 Казань Татарская АССР РСФСР — 1999 Донецк Украина) — доктор медицинских наук, заведующая отделом физиологии и гигиены труда подростков НИИ Медико-экологических проблем Донбасса и угольной промышленности Министерства здравоохранения Украины. Сохранила фамилию репрессированного отца в течение всей своей жизни, в отличие от его сына Виктора.
Сын — Ельский Виктор Николаевич (род. 19 июля1933 Новороссийск Краснодарский край) — заведующий кафедрой патологической физиологии Донецкого медицинского университета имени М. Горького, член-корреспондент Академии медицинских наук Украины, доктор медицинских наук, профессор. Сменил фамилию на фамилию матери (Ельская), чтобы не бросалась в глаза связь с репрессированным отцом. Был Сталинским стипендиатом в годы обучения в институте, затем в 70-е годы XX века возглавлял партком института (КПСС). Связь со своим отцом — Благовещенским Н. Н. замалчивал до конца восьмидесятых. После официальной реабилитации отца активно участвует во всех чествованиях его памяти.

Ссылки

• [www.nbuv.gov.ua/e-journals/AMI/2005/05nyigmu.pdf Памяти учёного, до 110-летия со дня рождения]. [www.webcitation.org/6CbGneHbA Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Благовещенский, Николай Николаевич (медик)

– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.